Эльфийский бык 3

— Вот и проверят… мне жаль, что так получилось…

Врать тип так не научился.

— Ваши документы…

Павел протянул водительские права. Стало даже интересно, что дальше будет-то.

— И прошу за мной, — этот приказ тип подкрепил ментальным давлением. Что ж… почему бы не пройти, если просят.

Особенно так от.

— А… а чего знаков никаких не было? — уточнил Павел. — Ну там типа осторожно… или ещё каких.

Его одарили мрачным взглядом.

— Чтобы не сеять панику среди мирного населения. Операция тайная.

Прав государь.

Полный беспредел твориться. Тайные операции. Блокировка дорог… сердце кольнуло страхом за матушку, которая явно вот где-то тут… и Ванька тоже.

Матушка, если при Чесменове, то справится. Князь, может, сволочь, но сильная и с фантазиею немалой. Так что за матушкой присмотрит. А вот Ванька… Ванька ведь ещё тот обалдуй.

Точно вляпается.

Зуб заныл снова, и Павел прижал ладонь к щеке. Твою же ж… а ведь дёргает его на магию, на направленное воздействие. Вон, тип идёт, поглядывает искоса, сжимая в руке что-то… точно, артефакт очередной. И вот где столько набрали?

Главное, зачем?

Ничего. Потом расспросят… вот Чесменов и расспросит. Очень его, помнится, незаконный оборот артефактов в переживания вводил.

Они обошли машины. И пункт связи, на который было велено не обращать внимания. А за ним уже обнаружилась пара обыкновенного вида жилых фургончиков, возле одного из которых снова застыл человек с автоматом. Ишь ты… и нашивочки-то не спорол.

Эмблема знакомая.

Наёмнички. А Павел ещё когда говорил, что надобно ограничить в правах эту вольницу, а то и вовсе запретит. А то развелось… кордоны ставят. Честное имя МЧС марают всякою поганью.

— Принимай, — сказал сопровождающий, указав на Павла. — Представляешь, границу пересёк…

— Да я сразу сказал, что хрень будет на такое расстояние распылить. Она разве что лосей отпугнёт. Лады… не буйный?

— Да вроде тихий мужик. Вон… видишь, как придавило?

— А чего за щеку держится?

— Вроде зуб болит…

— А… ну это да… дерьмово, если так. Ничего. Скоро перестанет. Скоро тут ни у кого ничего болеть не будет… слушай, есть…

— Ты задолбал. Твоё где?

— Так… это… болит же… надо…

— Беркут… вроде ж разумный человек… последний раз говорю, держи дозу. Повышать станешь… знаешь, куда пойдёшь.

Он вытащил из кармана крохотный патрон, который Беркут вставил в шприц, вроде инсулинового.

— Тебе хорошо… ты пока… не понимаешь… если не повышать, то дерьмово… знал бы ты, как дерьмово… я уже десять раз всё проклял, — мужик отставил автомат, прислонивши его к фургону.

А они тут совсем непуганные, что ли?

Что бы за дрянь ни была в шприце, но мужик вогнал его в шею и зажмурился. По телу его прокатилась волна дрожи, на мгновенье лицо исказилось, а на щеке проступило весьма характерное тёмное пятно.

Впрочем, шприц тотчас убрался в карман, и мужик, повеселев, автомат поднял.

— Это… заводи. Вечером заберут. Обоих…

— А как… баба?

— Да тихо сидит. Куда она денется-то?

И хохотнул.

Баба?

Павлу пришлось приложить немалые усилия, чтобы невозмутимо, как и полагается человеку под воздействием направленного подавителя воли, шагнуть в дверь. И тут баба… и не удивится он ничуть, если окажется, что древнее зло, оно тоже исключительно женского полу.

— Давай, давай, вперёд… какой-то он у тебя совсем осоловелый.

— Есть немного. Так… непривычный, верно.

Ага, к подобному раздолбайству привыкнуть сложно. Не обыскали. Не попытались даже личность пробить. Права… мало ли, кто эти права напечатал. Даже факт, что собственные Кошкина были вполне оригинальными, это ж ни о чём не говорит.

Отпечатки пальцев хотя бы сняли, не говоря уже об энергослепках ауры.

А они…

Кошкин шагнул на ступени.

— Давай… от пряменько и в крайнюю… на изоляцию, — тип за спиной хохотнул. Его настроение переменилось и теперь он прямо-таки лучился радостью.

Наркоманы.

Кто в здравом уме вооружает наркоманов?

Внутри фургон был разделен на крошечные камеры, причём сразу пахнуло характерным таким холодком. Значит, подавители силы стоят. И неплохие. Не потому ли эти вот не стали уровень силы замерять? Ментальный и эти вот… для мага средней руки хватит с лихвою. А маги даже средние среди людей встречаются не так и часто. Обычного же человека и вовсе вырубит.

Павел позволил отвести себя в крайнюю камеру, в которой и была лишь тряпица на полу, на неё и опустился, как велели.

Ноги скрестил.

Руки на коленки положил…

— Может, наручники…

— А есть?

Кошкин прикрыл глаза, сосредоточившись на ощущениях. Так, подавителей минимум три. Один над дверью, ещё два разнесены в противоположные концы фургона. В результате получается треугольник, однако тонкой настройкой, судя по всему, никто не занимался. И потоки, перекрывая друг друга, не усиливали общий контур, а наоборот, гасили его.

Недоучки.

Вот… кругом одни недоучки.

— Да… если обыкновенные, то вот, а эти, так под роспись. Но Сигужин не в духе, так что… если узнает, что прорвался кто-то, точно…

— Эй ты, — по решётке пнули. — Руки протяни.

Кошкин протянул. И на запястьях защёлкнулись браслеты.