Элиза и ее поклонники

Со смешанными чувствами смотрел Филипп на многочисленных поклонников молодой графини фон Фрайберг, толпившихся в перерывах между танцами вокруг нее самой и ее родителей. С одной стороны, он радовался успеху Элизы, с другой —опасался, что теперь ему не удастся потанцевать с ней. Он очень глупо сделал, что не явился на бал к самому началу. Когда он вошел, графиня как раз приготовлялась танцевать с сияющим лордом Дэллингемом. Ему, Филиппу, она дружески улыбнулась, но до сих пор у них не было даже минутки для разговора.

Несколько раздосадованный тем, что недооценил популярность дебютантки, он без большой охоты стал ангажировать других дам. Сперва он танцевал с миловидной, но молчаливой фройляйн фон Биндхайм, затем с фройляйн фон Райнек, сообщившей ему по секрету свое имя – Margaux.

– Papa сперва хотел назвать меня Margot, – призналась она, – однако маменька решила, что будет очень похоже на escargot[10], а ей не хотелось, чтобы меня сравнивали с улиткой.

– Уверяю вас, такое сравнение никому не пришло бы в голову, – отвечал Филипп.

– Вы очень любезны, – произнесла фройляйн фон Райнек, с надеждой глядя своему кавалеру в лицо сияющими голубыми глазами.

Эта Марго была привлекательной барышней с округлыми щечками, светлыми волосами и довольно-таки пышным бюстом, однако Филипп, вопреки собственным ожиданиям, не получал удовольствия, танцуя с ней. То и дело посматривал он на двери залы, за которыми исчезла Элиза со своей подругой. «После этого вальса, – думал он, – я стану у входа и, когда графиня вернется, скажу ей… Однако же! Что я ей скажу? Быть может, условлюсь с ней о месте, где мы могли бы оставлять друг для друга письма?»

Музыка перестала играть. Филипп с поклоном поблагодарил фройляйн фон Райнек за танец и проводил ее к родителям, после чего сразу же направился к двери. Некая немолодая дама в бордовом платье впилась в него пронзительным взором. Имени ее он не помнил, помнил только, что она приходится какой-то родственницей фон Райнекам. Ответив на его вежливое приветствие, она хотела было завести с ним беседу, но в этот самый момент знакомое ему существо в белом впорхнуло в двери залы и шутливо тронуло его веером.

– Барон! Вы, наверное, меня искали? Следующий танец ваш!

Стараясь не показывать, как он рад столь своевременному появлению графини, Филипп с поклоном предложил ей руку. Она коротко приветствовала бордовую матрону и направилась со своим кавалером к середине залы.

– Я и не знал, что этот вальс мой, – тихо сказал он. – Мы с Францем, к сожалению, пришли на бал недостаточно рано, чтобы успеть ангажировать даму, пользующуюся таким успехом, как вы.

– Этого-то я и опасалась, зная своего брата. Потому заранее вписала вас обоих в мою бальную книжку. Кроме этого вальса я оставила за вами еще и последний танец. Пожалуйста, имейте это в виду.

Филипп не сдержал улыбки. Сестрица его друга оказалась особой не только предусмотрительной, но и довольно коварной.

– Так вы тоже хотели со мной говорить? – спросил он, кружа ее против часовой стрелки.

– Ну разумеется! Я хотела поблагодарить вас за труд. Вы улучшили мое письмо, и притом сделали это деликатно.

– Я рад был помочь, – ответил Филипп, не покривив душой. – Ежели вам снова потребуется…

– Само собой… Или вы думали отказаться?

– Что вы! Нет!

Элиза удовлетворенно кивнула.

– Не далее как сегодня утром я сочинила ответное письмо героини к герою. Желаете взглянуть?

Ловко избежав столкновения с другой парой, несшейся по залу чересчур лихо, Филипп сделал несколько шагов на месте.

– Охотно. Если вы и впредь позволите мне помогать вам, то, вероятно, мне следует знать, к кому я… то есть к кому А. обращается. Кстати, какое имя скрыто под этой буквой?

Дождавшись подходящего момента, они продолжили кружиться по зале.

– Этого я покамест и сама не знаю, – призналась Элиза. – Героиня называет его mon amour, но ведь так не подпишешься? Разве могли бы вы завершить послание к возлюбленной словами votre amour?[11]

Как отличался взгляд Элизы от взглядов других молодых дам! Ее глаза выражали подлинную любознательность, лишенную всякого кокетства. Прежде Филипп находил эту девушку чересчур серьезной и думал, что беседы с ней будут навевать на него тоску. Теперь же у них была общая тайна, и скучать им не приходилось.

– Ну так как же? – спросила Элиза, прерывая его размышления.

– Нет, графиня. Словами votre amour я бы, конечно же, не подписался. Это было бы крайне самонадеянно с моей стороны.

– Вот и я так подумала, – улыбнулась сочинительница.

– Хорошо. Тогда, я полагаю, нам нужно придумать какой-нибудь способ, чтобы незаметно обмениваться письмами. Нет ли в саду какого-нибудь места, где можно оставлять листки?

– Сад? Какая прекрасная идея! Постойте-ка…

– Стоять нам сейчас никак нельзя, не то на нас обратят нежелательное внимание. С вашего позволения, я бы лучше продолжил танцевать.