Элиза и ее поклонники

Ночью он снился ей. Она льнула к его телу, ощущала прикосновение его ладоней. Сперва он коснулся ее щеки, затем спустил с плеча рубашку и… Здесь она проснулась. Все утро этот сон преследовал ее.

«Я просто даю волю своему воображению, без которого мне не написать следующего письма М.», – убеждала себя Элиза, безошибочно скользя пальцами по клавишам. Эту сонату она могла бы сыграть с закрытыми глазами, и ноты вовсе не были ей нужны. Тем не менее она обратилась к Филиппу с просьбой переворачивать их. Он подошел так близко, что она физически ощущала его присутствие, и это будоражило ее.

Взяв последний аккорд, Элиза с сожалением уронила руки на колени. Несколько секунд Филипп молчал. Затем повернулся к ней и тихо промолвил:

– Это было восхитительно. Спасибо.

Она подняла голову и посмотрела на него.

– У вас болит рука? Вы почти все время за нее держались.

– Если что-то и причиняет мне боль, – правдиво ответил Филипп, – то это не столько сама рука, сколько тот печальный факт, что я не могу играть на фортепьяно. Вследствие одного происшествия два моих пальца сделались почти неподвижными.

Забывшись, Элиза взяла руку Филиппа.

– Вот эти? – спросила она, осторожно погладив четвертый и пятый пальцы. Он кивнул. – Как жаль!

Рука Филиппа, сильная и теплая, спокойно лежала в ее руке. Вдруг ей захотелось приложить его ладонь к своей щеке, чтобы он, как в давешнем сне…

Твоя кожа касается моей…

Внезапно осознав, что ни на ней, ни на нем нет перчаток, она испуганно выпустила его руку.

– Это небезопасно, – тихо сказал он, сделав шаг назад, и ее бросило в жар.

– Прошу прощения.

– Не стоит. Мне не было неприятно. Как раз напротив. Именно по этой причине таких… интимных прикосновений следует остерегаться.

– Чем же они угрожают?

– Влюбленный мужчина может не сдержать себя.

– В таком случае хорошо, что мы не влюблены друг в друга.

– Да, это наше преимущество.

Как приятно прозвучал низкий голос Филиппа! Элиза, сглотнув, отважилась спросить:

– Однако в чем же проявилась бы несдержанность влюбленного мужчины? Что бы он сделал?

– Он прикоснулся бы к тебе. Может быть, вот здесь. – Филипп снова подошел на шаг ближе и дотронулся до шеи Элизы. – Или здесь, – прибавил он, медленно ведя пальцем к ее уху.

Она вздрогнула, и он тут же отнял руку.

– Мне стало щекотно, – поспешила объяснить она. – Где еще?

Филипп с улыбкой посмотрел на ее закрытую грудь.

– В этом платье ты можешь быть более или менее спокойна. Но декольте непременно заинтересовало бы мужчину.

– И… он прикоснулся бы ко мне только кончиками пальцев? – спросила Элиза, мысленно продолжив: «Или еще и губами – как ты под ивой?»

В глазах Филиппа мелькнуло странное выражение.

– Что ты имеешь в виду?

– Может быть, он бы меня… поцеловал?

– Вне всякого сомнения. И не только. Сначала его губы коснулись бы твоей груди, а пальцы медленно проникли бы под ткань платья…

– Элиза! – раздался звонкий голос, и тут же послышались быстро приближающиеся шаги.

Филипп отпрянул, Элиза встала и, торопливо подойдя к столику с нотами, опять принялась перебирать их. Через секунду в музыкальную гостиную ворвалась Йозефина.

– Элиза, ты только представь себе! Фройляйн Леманн отпустила меня до обеда, потому что у нее разболелась голова. Поиграешь со мной в четыре руки?

Предпочитая провести время иначе, старшая сестра с надеждой спросила:

– А ты не боишься потревожить фройляйн Леманн?

– Нет, ведь мы можем играть piano. Возьмем адажио или вечернюю песню. Тогда она, может быть, даже уснет. А вы что думаете, герр фон Хоэнхорн? Хотите нас послушать?

Филипп слегка поклонился.

– Само собой, фройляйн Йозефина. Я бы никогда не отказался от такого удовольствия. Кстати, я и сам намеревался просить вашу сестрицу исполнить что-нибудь еще.

– Ну вот видишь?

Девочка уселась на скамейку перед инструментом и похлопала свободное место рядом с собой. С трудом взяв себя в руки, Элиза отыскала пьесу, которую разучила с Йозефиной прошедшей зимой.

Филипп вернулся на канапе, но его взгляд, устремленный на старшую из двух сестер, сидевших за роялем, остался тем же, каким был, когда с его губ слетело доверительное «ты».

Прикосновения…

Поцелуи…

Что-то большее?

Она продолжит прерванный разговор с Филиппом. Непременно продолжит. Иначе как же ей проникнуть в чувства М. и выразить их на бумаге?

* * *

К сожалению, до конца дня Элизе так и не случилось снова остаться с Филиппом наедине. После маленького импровизированного концерта, который они с Йозефиной для него устроили, он ускакал за город и все еще отсутствовал, когда семейство фон Фрайберг отправилось на ужин в особняк фон Кребернов. Там Элиза могла без помех поговорить хотя бы с Анной. Под предлогом осмотра нового бального платья подруги покинули гостиную и поднялись в верхний этаж.

– Если ты правда хочешь видеть платье, то оно в гардеробной, – сказала Анна, закрыв за собою дверь своей спальни.

– Взгляну на него в другой раз.

– Хорошо. Тогда рассказывай про своих поклонников. Кто-нибудь прислал тебе цветы?

– Даже двое. Хенри – нежно-розовые розы, а Луи – пестрый букет.