Элиза и ее поклонники

На рассвете Элизе удалось благополучно осуществить задуманное – Анна, по крайней мере, на это надеялась. Ведь в противном случае наверняка поднялся бы шум. И все же молодая баронесса фон Креберн ощущала легкую тревогу, которую ей хотелось поскорее развеять, посему еще до полудня она направилась во дворец фон Фрайбергов с официальным визитом.

– Здравствуй, дорогая, ты очень кстати! – приветствовала ее графиня-мать, когда она в сопровождении служанки появилась на пороге большой гостиной. – Я слышала, твой отец не хочет идти сегодня на концерт Николо Паганини?

Анна состроила гримаску.

– Хотеть-то он хочет, тетя Фридерика, но у него нога болит. Подагра разыгралась.

– Как жаль! В таком случае вы с маменькой можете ехать с нами. Третья карета нам не понадобится. Ах, воображаю, сколько экипажей будет сегодня перед курзалом! Все захотят послушать чудо-скрипача. О, вот и Элиза! Вам наверняка есть о чем посекретничать – как всегда. – Графиня подмигнула девушкам. – Ну а мне пора собираться, чтобы идти к бювету. Тетя Берта не любит ждать.

Едва маменька Элизы вышла из гостиной, подруги уселись рядом на канапе.

– Все прошло хорошо?

– В точности так, как я и замышляла.

– А с Филиппом ты уже виделась?

Элиза кивнула.

– За завтраком. Он делал вид, будто ничего не произошло.

– Так, наверное, и нужно.

– Несомненно. Ты только представь себе… Что, если кто-нибудь неверно истолковал бы нашу встречу?

Анна приподняла брови. Господин целует даму: какие тут возможны истолкования?

Глава 27

Элиза осталась очень довольна тем, как их компания разместилась по каретам: в первый экипаж сели ее родители, матушка Анны и тетя Берта, а второй был предоставлен молодежи. Сидя напротив Филиппа, Элиза чувствовала, как колышущийся край ее платья задевает его ноги. Странная внутренняя дрожь, которую она ощущала, находясь рядом с ним, была чрезвычайно приятна и очень бодрила. Оттого что взгляд Филиппа блуждал по ее телу, Элизе сделалось жарко, и она принялась усердно обмахиваться новым белым кружевным веером.

– «Лис» со вчерашнего дня закрыт, – сказал Франц своему другу и пояснил для барышень: – Это здешний постоялый двор. Паганини нужно было место для репетиций.

– Он репетирует на постоялом дворе? – удивилась Анна. – Почему не у себя в отеле и не в самом курзале?

Франц признался, что не знает ответа на этот вопрос, и смог лишь предположить:

– Вероятно, в отеле он помешал бы другим гостям. Или ему не хочется, чтобы его слышали до концерта.

– Мне не терпится скорее услышать, как он играет, – сказала Элиза. – Правду ли говорят, будто в его музыке есть нечто демоническое?

– Так или иначе, в его виртуозности сомневаться не приходится, – ответил Филипп. – При этом он, я полагаю, несколько эксцентричен и имеет вспыльчивый нрав. Мне тоже очень любопытно его послушать. Как и пианиста, который будет ему аккомпанировать. Его имя – Якоб Розенхайн. Вы слыхали о нем, Элиза? Ему только шестнадцать лет, а концертировать он начал в одиннадцать.

– Неужели? К сожалению, до сих пор я не бывала на его концертах.

– Я очень ценю выразительную игру на фортепиано, – промолвил Филипп, бросив взгляд на руки Элизы, – будь то соната Бетховена или Паганини. Впрочем, не знаю, сочиняет ли Паганини сонаты…

– Ты тоже почитатель этого герра ван Бетховена? – спросил Франц. – Я, признаться, ничего особенного в нем не нахожу, зато Элиза – страстная любительница его музыки.

– В самом деле? – произнес Филипп с вежливо-равнодушным выражением лица.

А он, однако, отличный актер. Не может же быть, чтобы он правда забыл их вчерашнее уединение в музыкальном салоне? При воспоминании о тех минутах ее опять бросило в жар.

Твоя кожа касается моей…

Кареты остановились перед курзалом.

– Смотрите, вон Хенри, – сказала Анна.

Лорд Дэллингем в самом деле уже приветствовал главу семейства фон Фрайбергов, только что вышедшего из экипажа. Тот не замедлил вовлечь его в беседу, не прекращая которой они вместе со всей компанией вошли в быстро наполнявшуюся залу ресторана. Вскоре прибыла и великая герцогиня Стефания. Она кивнула направо и налево, приветливо улыбнулась матери Элизы, а затем вместе с сопровождавшей ее дамой села в первом ряду и приготовилась слушать.

Английскому лорду старший граф фон Фрайберг указал, причем наверняка не случайно, на место слева от дочери. Францу, очевидно, было скучно сидеть подле сестры, поэтому кресло справа от нее он уступил Филиппу, а сам предпочел сесть в конце ряда возле Анны.

Постепенно все слушатели – дамы в роскошных туалетах и господа в элегантных костюмах – расселись. Зала наполнилась гулом ожидания. Хенри не преминул похвалить сиреневое платье Элизы. Она с улыбкой поблагодарила его за комплимент. Ее отец удовлетворенно кивнул.

Вышел пианист, с виду совсем еще ребенок. Послышались первые сдержанные хлопки. Он сел за рояль и стал ждать. Притихшая публика тоже ждала.

– Ну где же Паганини? – прошептала, обращаясь к своему супругу, седовласая дама, сидевшая впереди Элизы. – Должно быть, он уже где-то здесь.