Элиза и ее поклонники

Во всех этих маленьких экспедициях, конечно же, неизменно участвовала Анна, а также Фрида фон Биндхайм и, как ни удивительно, Марго фон Райнек. Элиза втайне посмеялась, заметив, что после неудачной попытки женить на себе Филиппа эта настойчивая барышня опять принялась за Франца. Улучив подходящий момент по пути из дома в курзал, Элиза попыталась осторожно предостеречь брата, на что тот, закатив глаза, ответил:

– Филипп рассказал мне о маленьком происшествии возле кофейни и о том, как ты пришла ему на помощь. Надеюсь, ты и меня спасешь, окажись я в таком отчаянном положении.

– Само собой, – ответила Элиза, – но только если тебе не вздумается в самом деле ее целовать. В таком случае я тебя выгораживать не стану.

Еще недавно Франц вознегодовал бы, услышав от младшей сестры столь дерзкие слова, однако в последнее время он заметил, что она, очевидно, знает о его привычках гораздо больше, чем он предполагал.

Как и следовало ожидать, в дни отсутствия Филиппа Элизе не пришлось страдать от недостатка кавалеров. Хенри, Антон фон Глессем и Луи де Шарвилль следовали за ней почти неотступно. Русский же граф, к счастью, покинул ее свиту: возвращаясь домой после восхождения на гору Фремер, Элиза призналась брату, что присутствие Сергея ей неприятно, и при первой же возможности Франц открыто поговорил с ним как мужчина с мужчиной.

Компания, сердцем которой была Элиза, не теряла времени даром. Молодые люди посетили презанятный танцевальный вечер, сборы от которого пошли в пользу сиротского приюта, не раз слушали оркестр в парке перед курзалом и прогуливались по Лихтенталер-Аллее. Однажды, дойдя по ней до монастыря Лихтенталь, они даже остались на богослужение и насладились небесным пением монахинь. Все это очень радовало Элизу, и все же она ощущала какое-то внутреннее беспокойство.

– Скорее бы вернулся Филипп, – сказала Анна как-то раз, когда подруги пили кофей в парковом павильоне фон Кребернов.

– Это почему же? – промолвила Элиза несколько излишне резко. – Мне и без него очень даже хорошо.

– Но ты перестала писать, а я жду продолжения твоего романа, – вздохнула Анна. – Могла бы по меньшей мере сочинить новое письмо от лица М., в котором она изливала бы свою печаль. Для этого тебе не нужно быть знатоком мужского сердца.

– Право, не знаю…

На самом деле Элиза еще накануне вечером написала послание героини к герою, силясь выразить чувства молодой женщины, изнывающей от тоски и подавляемого желания. Но утром, перечтя написанное, она осталась недовольна. Собственные слова показались ей неестественно вычурными. Да к тому же слишком навязчиво напоминали о Филиппе.

– Кажется, писать романы сложнее, чем я думала, – тихо сказала Элиза. – Сочинительнице «Гордости и предубеждения» этот труд под силу, ну а мне… Меня охватывает отчаяние при мысли о том, что я никогда не смогу изъясняться так легко и изящно! Да и кому нужны мои излияния? Кто станет их читать?

– Я, конечно же! – с жаром воскликнула Анна. – А также, не сомневаюсь, многие другие молодые дамы и господа. Может, ты даже переведешь свой роман на французский, и тогда Луи тоже не будет обделен.

Анна хихикнула. Мсье де Шарвилль знал немецкий язык не очень хорошо, над чем подруги часто посмеивались.

– А ты, кажется, беспокоишься о нем? – шутливо произнесла Элиза. – Быть может, он тебе небезразличен?

Анна рассмеялась.

– Ежели говорить откровенно, то Хенри единственный из твоих поклонников, кого я могу терпеть. С Луи я умираю от скуки, а Антон очень уж сдержан. Боюсь, в нашем окружении не нашлось подходящего для меня мужчины.

– Так давай посмотрим в местной газете, есть ли в Бадене новоприбывшие и кто в каком отеле поселился, – предложила Элиза и хотела встать, но Анна удержала ее за руку.

– Ах, это вовсе не нужно. Я даже рада, что не привлекла к себе ничьего особенного внимания в первый же сезон. Значит, в следующем мне еще удастся пожить спокойно. А то гляжу я, как мой брат Отто помыкает своей молодой женой… Нет, видит Бог, я такого не хочу. Во всяком случае, в ближайшее время.

– Но ты ведь, кажется, говорила, что они счастливы?

Анна чуть выпятила губки и, подумав, ответила:

– Каждый мужчина и каждая женщина по-своему представляет себе счастье.

Подруги молча устремили взгляды вдаль.

* * *

Для бала с фейерверком Элизе сшили новое платье: над обнаженными плечами вздувались буфы рукавов, которые, к счастью, были обязаны своей пышностью лишь мягким подушечкам, а не китовому усу. На нежно-зеленом шелке розовели вышитые бутоны, три цветка того же оттенка украшали волосы Элизы. Амели и Йозефина пришли в восторг от красоты старшей сестры, да и сама она нравилась себе как никогда.