Элиза и ее поклонники

Когда Элиза явилась на виллу, София фон Креберн направила ее к новому павильону. Юная баронесса сидела возле него на скамейке и, закутавшись в теплую шаль, вязала крючком.

– Доброе утро, Анна. Тебе здесь не холодно? – вежливо осведомилась гостья.

Анна подняла глаза.

– Элиза, как хорошо, что ты пришла! Я больше не могу находиться в доме. Там все потеряли рассудок из-за того, что на следующей неделе приезжает Отто со своей молодой супругой. Его комната уже отделана заново, но маменьке этого мало. Теперь она принялась за гостиную. Я просто-напросто спаслась бегством.

– Так пришла бы ко мне.

Анна покачала головой.

– Сперва мне нужно было немного подумать.

– Подумать? – спросила Элиза, садясь рядом с подругой. – О чем же? Или о ком? Может быть, о поклоннике?

Анна вздохнула.

– Верно, о поклоннике, да только не о моем, а о твоем.

Элиза взглянула на нее недоуменно.

– О твоем английском лорде, – пояснила Анна и, обратившись к своему вязанию, начала новый ряд.

– Он не мой лорд. Я на него никоим образом не притязаю.

– Не притворяйся глупее, чем ты есть, Элиза. Мужчина отдал тебе сердце.

– Я его об этом не просила.

– Так он тебе не нравится?

– Нравится, но… Я знаю, papa очень высокого мнения о нем и считает его блестящей партией для меня… И все же я, мне кажется, пока не готова к замужеству.

Анна медленно кивнула, после чего призналась:

– Он попросил меня помочь ему и выступить посредницей между вами.

– Мой отец? – удивилась Элиза.

– Нет, Хенри, конечно же, дурочка. Он просил рассказать ему, что ты любишь, чем ему тебя порадовать. А еще, – Анна состроила гримаску, – он хочет знать, где и когда ваше семейство гуляет, чтобы случайно с вами встречаться.

– Это звучит… серьезно, – произнесла Элиза, помолчав.

Анна опять кивнула.

– Если хочешь, можешь прямо сказать мне, что ему передать.

Элиза посмотрела вниз на старый город, приютившийся в долине речки Ос вокруг Флорентийского холма, на новые здания за крепостной стеной (с каждым годом их становилось все больше), а затем перевела взгляд на руины замка баденских маркграфов и скалистую гору Баттерт.

– О чем ты думаешь? – спросила Анна.

– Ни о чем.

Анна засмеялась:

– Думать ни о чем невозможно. Ты просто не хочешь мне сказать. Может, по крайней мере, дашь мне прочесть новое письмо из твоего романа? Оно уже готово?

– Не то чтобы…

– Ах, какая ты сегодня смешная! Что значит «не то чтобы»? Ты написала письмо? Филипп его уже видел?

– Да, и нашел вполне удачным.

– Но?

Анна опустила руку, державшую крючок, и внимательно посмотрела на Элизу. Та ответила:

– Вчера вечером он сказал еще кое-что, и теперь я не знаю, как продолжать мой роман.

– Вчера вечером? Но где же вы разговаривали, если на бале Филиппа не было? Уж не заявилась ли ты к нему в комнату по возвращении из курзала? – Анна хитро подмигнула подруге.

– Скажешь тоже! Разумеется, нет! Он был на бале, просто ушел сразу же после нашего разговора.

Анна раздосадованно покачала головой.

– Вы поссорились? Но когда успели? Я не видела вас. И Франца, кстати сказать, тоже.

– Где был Франц, я не знаю. На бале он не появлялся. А Филипп пришел ненадолго, и мы с ним… удалились, чтобы поговорить о моем романе.

– Удалились? – переспросила Анна, расширив глаза.

– Помнишь читальный кабинет, где я показала тебе первое письмо? Вчера там, как и в тот раз, было пусто.

– И Филипп тебя… опять поцеловал?

– Не в этом дело, Анна. Он объяснил мне кое-что в письме Мину. И теперь я точно не стану писать в моем романе про домашнее животное.

– Ты имеешь в виду кошечку?

От одного этого слова Элизу бросило в жар. Нет, сейчас ей никак нельзя было думать о том, что она чувствовала, когда Филипп целовал ее, а его рука…

Кивнув, она придвинулась к Анне и понизила голос до шепота, хотя подруги были совершенно одни и никто не мог их услышать.

– Видишь ли, la chatte или le minou – так называют кое-какое место у нас, женщин.

– О… – Анна покраснела. – Понимаю.

Девушки довольно долго молчали. Наконец Анна сказала:

– Помнишь, несколько лет назад мы нашли кошечку и решили назвать ее Мину? Тогда Франц чуть не лопнул со смеху. Теперь понятно почему.

– Похоже, все мужчины знают, что может означать это слово, – заключила Элиза. – Только откуда, если у них самих нет такой части тела?

– Зато у них есть жены. Или любовницы. Или они ходят к падшим женщинам, которые берут за это деньги. Однажды я слышала, как Мина говорила maman о чем-то подобном.

Имея четырех старших сестер и братьев, Анна знала о мужчинах больше, чем Элиза, хоть знания ее и были сугубо теоретическими.

– Стало быть, они разговаривают между собою о таких вещах. А как ты думаешь? Обсуждают ли, в свою очередь, замужние дамы то, что в штанах у мужчин?

– Вполне вероятно. В таком случае это место тоже должно называться как какое-нибудь животное. – Анна вдруг улыбнулась. – Может, угорь? Или змея?

Элиза прикусила губу, чтобы не расхохотаться.

– Возможно. Только о чем там вообще говорить? – сказала она.

– А я-то откуда знаю? – ответила Анна, и обе подруги засмеялись.