Элиза и ее поклонники

– Нет, не уходи. – Она взяла его за руку. – Пожалуйста, поцелуй меня.

Он колебался недолго. Слишком соблазнительны были ее губы, да и разговор о руке, ласкающей сокровенную часть женского тела, оказал на него ожидаемое действие. Еще раз ощутить прикосновение ее уст, ее языка, ее ладоней, проникающих под его фрак и жилет…

С тихим стоном Элиза отстранилась от него, чтобы прошептать:

– Когда ты меня целуешь, я чувствую свою… кошечку.

Она возобновила поцелуй – страстно, даже требовательно. Филипп застонал. Ему не следовало этого делать, но рука сама собой нырнула ей под юбки и стала их поднимать. Он приложил ладонь к ее обтянутой шелком ноге, провел вверх до колена и остановился там, где кончался чулок и начиналась обнаженная кожа.

Признаков недовольства не последовало. Тогда он повел рукой выше. Панталоны на Элизе все-таки были. Шелковые. Филипп сглотнул. Она чуть раскрыла ноги, облегчая ему путь. Его рука медленно двинулась дальше, прошла меж двух половинок панталон, не сшитых посередине, и наконец нежно прикоснулась к курчавым волосам.

Принимая эту ласку, Элиза развела колени еще шире. Пальцы Филиппа разомкнули ей губы, и он осторожно углубился туда, куда не имел права проникнуть иным способом, как бы того ни требовало возбужденное мужское тело. Она уже не целовала его, а, закрыв глаза и слегка запрокинув голову, полностью сосредоточилась на том, что ощущала под юбками.

Ее грудь вздымалась и опускалась. Филипп испытал сильнейшую потребность раздеть эту девушку, освободить от жесткого корсета, прижать, нагую, к себе и сделать своей. Он задышал чаще.

– Я поняла, почему это место называют киской, – вдруг прошептала Элиза. – Я бы сейчас замурлыкала, если б умела.

Ее слова разрушили чары. С чувством облегчения оттого, что он не успел утратить власть над самим собой, Филипп убрал руку и, опустив юбки Элизы, бережно их расправил. Она прильнула к нему, разочарованно вздохнув.

– Но ведь это не все, что может быть? – произнесла она, как ему показалось, с надеждой. – Есть что-то еще?

Он кивнул.

– Что-то с… кошечкой и… – Элиза прикусила губу и посмотрела на его штаны, очевидно, заметив там какое-то изменение.

– Да, – сказал Филипп и отодвинулся. – Это делают не раньше первой брачной ночи, чтобы женщина не понесла до свадьбы. Что же до остального, то…

Филипп сглотнул. Говорить с невинной барышней о таких вещах?! Нет, это немыслимо! Нужно немедленно уйти!

– Ну, – произнес он энергически, – тебе пора возвращаться в бальную залу, пока тебя не хватились. А я еще немного побуду здесь. – В своем нынешнем телесном состоянии он не мог показаться на людях. – Потом, я думаю, мне лучше вернуться домой, прежде чем кто-нибудь меня заметит. Для тебя будет безопаснее, если никто не увидит нас вместе.

– А как же наш вальс?

С каким разочарованием произнесла она эти слова!

Филипп приподнял брови и с улыбкой сказал:

– Разумнее будет пожертвовать им сегодня, моя дорогая.

Элиза со вздохом встала и улыбнулась в ответ. – В другой раз мы продолжим наш разговор. Взяв ридикюль, она приблизилась к двери, открыла задвижку и вышла.

Филипп выдохнул. Хорошо, что завтра утром он уезжает из Баден-Бадена! Противостоять притягательности Элизы становилось все труднее и труднее. Ее губы, нежный изгиб ее шеи, ее мягкая грудь, ее ножки и то, что между ними… Уж слишком это прекрасно – прикасаться к ней! И как не потерять самообладание, когда она дрожит под его руками? Как не сойти с ума, слыша ее тихие возгласы – этот зов, обращенный к нему?

Глава 32

Рано утром Филипп ускакал, оставив после себя не только пустое место за столом, но и чувство пустоты в душе Элизы, против которого цветы, полученные ею после бала от Хенри и от Антона фон Глессема, оказались бессильны. Кроме их букетов был доставлен и еще один, из великолепных розовых роз, без карточки. Какой же тайный поклонник его прислал?

Только бы не Сергей: его Элиза ни в коем случае не хотела поощрять. Может быть, Луи де Шарвилль? Он скучноват, но весьма куртуазен и приятно сдержан. Или тот новоприбывший господин, с которым Элиза танцевала последний вальс, предназначавшийся для Филиппа? Как его имя? Она уже позабыла.

Как обычно по утрам, Элиза села за рояль, но на этот раз музицирование не доставило ей большого удовольствия. Ее взгляд то и дело останавливался на пустующем кресле. Кончив играть, она попросила у маменьки разрешения пойти к Анне. Дав согласие, старшая графиня позвала гувернантку, чтобы та проводила барышню до виллы фон Кребернов.

– Но я и сама могу пройти несколько шагов, а фройляйн Леманн занимается с Йозефиной. Стоит ли им мешать?

Но maman была непреклонна.

– Представь себе, что лорд Дэллингем выйдет на прогулку и встретит тебя на улице одну. Как это скажется на его мнении о тебе?

Зачем его светлости прогуливаться до полудня мимо резиденции фон Фрайбергов – этого графиня-мать не объяснила. Элиза, конечно же, могла шмыгнуть в соседний сад через брешь в изгороди, и тогда уж точно никакой лорд не увидал бы ее, однако она побоялась выдать эту свою маленькую тайну.