Элиза и ее поклонники

– Я не знаю французского, – ответила Элиза.

Граф перешел на немецкий:

– В таком случае ты должна мне… поцелуй!

Элиза принялась испуганно озираться. Увы, сейчас на нее никто не смотрел. Но ей необходимо было привлечь к себе внимание.

– Ах! – громко вскрикнула она и упала, мгновенно высвободившись из неприятных ей объятий.

Все взоры обратились на Элизу. Две дамы, глядевшие в другую сторону, обернулись и поспешили к ней. Сергей Павлович, судя по всему, не рассчитывал на это.

– Сочтемся после, – прошипел он и учтиво посторонился, чтобы дамы могли оказать помощь бедняжке, лишившейся чувств.

Поднявшись и выйдя вместе с ними из залы, Элиза сердечно поблагодарила их.

– Со мною ничего не произошло, – призналась она. – Просто тот господин слишком приблизился ко мне, и я не знала, как его остановить.

– Вы очень хорошо поступили, милая, – промолвила дама в черном домино. – Я не раз слышала о том, что балы-маскарады небезопасны для девушек. Каким бы любезным ни казался ваш кавалер, не соглашайтесь выходить с ним из залы. Некоторые мужчины, пользуясь своим инкогнито, позволяют себе лишнее.

Элиза согласно кивнула. Обменявшись еще несколькими словами, дамы вновь присоединились к танцующим. Русский граф как будто бы исчез.

Зато прямо у входа, слева от двери, стоял трубадур в черной маске. Он приблизился к Элизе и пригласил ее на вальс. На нем были наполовину зеленые, наполовину синие штаны, облегавшие стройные ноги, короткая синяя туника с зеленой оторочкой, темный парик до подбородка и шляпа с зеленым пером. На боку висела лютня.

Элиза с поклоном подала трубадуру руку и улыбнулась под маской.

Глава 41

– С тобою все хорошо? – тихо спросил Филипп, выводя садовницу на середину залы и приготовляясь к танцу.

Когда она упала, у него едва не остановилось сердце и он, устремившись к ней, стал пробиваться через толпу. Но две дамы в масках, опередив его, подняли и вывели Элизу, после чего ему оставалось лишь с тревогой ждать ее возвращения, стоя у дверей.

В том, кто такая эта прекрасная садовница, Филипп нисколько не сомневался. Он понял это, как только ее увидел: она прибыла более часа назад и в первую же секунду заставила его сердце биться быстрее. Но он не подходил к ней, чтобы не дать подсказку Францу. Тот даже танцевал со своей сестрой, умудрившись не узнать ее!

– Да, теперь я чувствую себя превосходно. Спасибо, – ответила Элиза.

Кружа свою даму в вальсе, Филипп не видел под маской ее лица. Только глаза весело блестели, глядя на него сквозь прорези.

– Ты меня узнала, – сказал он.

– Конечно. А ты меня.

Он тихо засмеялся и привлек ее чуть ближе к себе. Они поплыли по зале, увлекаемые голосом скрипки, выводившей мелодию вальса. Для того чтобы чувствовать себя непринужденно, им не нужна была светская беседа.

Ловко закончив танец около выхода из залы, Филипп немедля увлек Элизу по коридору в читальный кабинет. Как только они вошли, он закрыл дверь на задвижку и, выпустив руку садовницы, сказал:

– Ну а теперь дай мне на тебя посмотреть!

Она медленно покружилась.

– Как ты красива! Подожди-ка…

Филипп подошел к высокому столику у окна, на котором стоял букет светло-красных роз и белых лилий. Вынув один коралловый бутон, он снял перчатку, чтобы удалить шипы, а затем вернулся к Элизе, воткнул цветок ей в косу у края чепца и с галантным поклоном произнес:

– Прекраснейшая из роз для прекраснейшей из садовниц! Я решительно не могу допустить, чтобы ты танцевала без розы в волосах.

Помнила ли она тот цветок, которым он украсил ее прическу на розовом бале? В другой раз – тем вечером, когда они уединились в этой самой комнате накануне его отъезда в Страсбург, – здесь не было роз. Поэтому он послал ей букет домой, решив обойтись без карточки. Понадеялся, что она и так поймет, от кого эти цветы. Но она его не поблагодарила.

– Те розовые розы после бала, на котором мы… Они были от тебя? – вдруг спросила Элиза, словно бы прочитав мысли Филиппа.

Он поклонился.

– А ты не поняла?

– Я терялась в догадках. Были и другие букеты, и я, признаться, подумала, что тот, вероятнее всего, тоже от поклонника.

Филипп тихо рассмеялся.

– Стало быть, меня ты к своим поклонникам не причисляешь?

– Разумеется, нет. Ты же в меня не влюблен и не вздыхаешь по мне.

– Тогда кто же я для тебя?

Элиза поглядела на него, задумчиво склонив голову набок.

– Не знаю… Вероятно, друг? – сказала она наконец и тут же прибавила: – Особенный друг. Близкий.

Такой ответ должен был бы удовлетворить молодого человека, не стремящегося связать себя брачными узами, но отчего-то не удовлетворил. Подойдя к Элизе еще ближе, Филипп кончиками пальцев погладил ее нежную щеку под кружевами маски.

– Не будь ты мне близким другом, я побоялась бы уединиться с тобою, – произнесла она так, словно ей было нелегко дышать. – Та дама в черном домино решительно не советовала мне покидать залу вдвоем с кавалером. Она сказала, что на маскараде мужчина может позволить себе лишнее.

Филипп опустил руку.

– Вынужден признать ее правоту. Мне в самом деле чрезвычайно трудно себя сдерживать.