Элизабет и её немецкий сад

Тут начался следующий куплет, и отец запел еще громче. Что мне оставалось делать? Закричать? Я уже боялась, что умру здесь, на этом сидении, такие ужасные вещи происходили с моими ногами. Что отец сделает, если я крикну? Обостренные инстинкты маленького ребенка подсказали мне, что в угол он меня в церкви не поставит и не выпорет на людях, чтобы видела вся деревня, так что будет вынужден сдаться. Поэтому я снова и более настойчиво потянула его за рукав и уже готова была во весь голос потребовать, чтобы меня увели. Не прерывая пения и не меняя серьезного выражения лица, он медленно опустил руку и ущипнул меня – не слегка, не игриво, а крепко, решительно, так, как меня еще никогда не щипали, и невозмутимо перешел к следующему «Аллилуйя». И это мой всегда баловавший меня отец, мой партнер по играм, мой обожатель, мой друг? Было ужасно больно, поскольку я была крепеньким ребенком, с туго натянутой кожей, я ужасно оскорбилась и уже было открыла рот, чтобы завопить, когда моего слуха достиг шепот отца, каждое слово – хотя при этом он продолжал задумчиво смотреть вперед и губы его едва шевелились – было очень хорошо различимо и понятно:

– Элизабет, wenn du schreist, kneife ich dich bis du platzt![29]

И с невозмутимым видом закончил куплет:

Will Satan mich verschlingen,
So lass die Engel singen
Hallelujah!

[30]

Больше разногласий у нас не возникало. До того момента он подчинялся мне во всем, после этого починяться ему во всем стала я.

С улыбкой и трепетом я отвернулась от бордюра и воспоминаний и направилась к калитке в огород, в уголке которого когда-то находился мой собственный садик. Калитка была открыта, и я остановилась на мгновенье, чтобы, затаив дыхание, прислушаться. Было все так же тихо. Казалось, что здесь никто не живет, я могла бы предположить, что дом закрыт, если бы не тщательно возделанная редиска и следы на дорожке. Следы были детские. Я наклонилась, чтобы получше рассмотреть наиболее четкий след, как громкое «кар-р-р» сидевшей на стене и весьма скучающей вороны заставило меня подскочить, да так, как я еще никогда в жизни не подскакивала – ворона напомнила, что я явилась без приглашения. Совершенно очевидно, нервы мои были на пределе, потому что я подхватила юбки и промчалась через калитку к тому уголку, где когда-то был мой садик, причем на такой скорости, словно за мной гнались все кузены и призраки в придачу. «Ну что, довольна собой, Элизабет?» – ехидно спросил живущий в моей душе зловредный эльф, но я совсем выдохлась и ответить ему не могла.