Элизабет и её немецкий сад

Прошлой ночью было минус десять (по Фаренгейту)[32], и утром я первым делом отправилась посмотреть, как там мои розы – поверьте, они были бодры и веселы, правда, покрыты изморозью, но не почернели и не сморщились. Даже те, что росли в ящиках по обе стороны ступенек на веранду, пребывали в добром здравии и сохранили все бутоны, а одна, Золотой Букет, была вся усыпана бутонами, которые, если их слегка подбодрить, непременно раскроются. Я начинаю думать, что пресловутая нежность роз весьма преувеличена, и очень рада, что у меня хватило куража посадить их в этом северном саду. Но не следует слишком уж заноситься пред лицом Провидения, и я приказала перенести на зиму те, что росли в ящиках, в оранжерею в надежде, что Золотой Букет, почувствовав через стеклянную крышу солнечные лучи, развернет лепестки. Теплица использовалась исключительно как убежище для тех растений, которые не смогли бы перенести слишком сильные морозы, и потому температура здесь поддерживалась лишь немногим выше точки замерзания. Я ничего здесь не выращивала, потому что не люблю растения, которые способны пережить пребывание в саду в течение трех-четырех месяцев, а все остальное время их приходится холить и лелеять. Мне подавай сад, полный сильных и здоровых созданий, способных не сдаваться непогоде и холодам. Я никогда не считала хрупкость конституции привлекательной – что в растениях, что в женщинах. Несомненно, существует масса очаровательных цветов, которым требуются жара и постоянный уход, но на каждое из них приходится полсотни других, еще прекраснее, которые с успехом могут произрастать на свежем, Богом данном воздухе и постоянно возрождаться с новой силой ароматом и новой яркостью красок.

Все это время мы были заняты приведением в порядок клумб и посадкой новых роз, и я, несмотря на множество своих ошибок и неудач, с энтузиазмом предвкушала следующее лето. Жалко, что годы, необходимые для доведения моего сада до совершенства, тянутся так медленно!

Персидские Желтые переехали на новое место, а их прежнее заняли Шафрановые, все клумбы с розами были засажены анютиными глазками – мы их посеяли в июле и пересадили в октябре, у каждой клумбы был свой цвет. Лиловые наиболее привлекательные и хорошо сочетаются со всеми розами, но я высадила белые с Лоретт Мессими, желтые с Шафрановыми, а новый сорт – красные – посадила на большой центральной клумбе, на которой росли красные розы. Возле полукруга, на южной стороне невысокой изгороди из бирючины, я в два ряда посеяла дельфиниум – его деликатные оттенки очень хороши, – а позади дельфиниумов, в траве, росли розы стандартной высоты.

Перед главным входом в дом на длинных бордюрах росли однолетние и многолетние дельфиниумы, водосборы, гигантские маки, гвоздики, белые лилии, желтофиоли, многолетние флоксы, пионы, лаванда, астры, васильки, халцедонские зорьки и луковичные растения – луковицы впихивались всюду, где только можно. Вряд ли кто-то из садовников так распоряжался бордюрами. Ящики, выставлявшиеся на ступени веранды весной, были полны розовыми, белыми и желтыми тюльпанами. Из весенних цветов тюльпаны я люблю больше всего, они словно воплощение приветливости и грации, а когда они растут рядом с гиацинтами, то напоминают мне полных здоровья, только что принявших ванну юных девушек подле солидных дам, которые при каждом движении источают запах пачулей. Их легкий аромат – сама изысканность, и нет в мире ничего более прелестного, чем бойкость, с которой они поднимают к солнцу свои чашечки. Их называют решительными и гордыми, но мне они кажутся скромными и изящными, при этом они всегда готовы сполна наслаждаться жизнью и не боятся смотреть в лицо и солнцу, и всему, что сильнее и выше них. В траве у меня тоже есть две клумбы с тюльпанами, между которыми посеяны незабудки, а еще на лужайке группами растут белые и желтые нарциссы. Вдоль обсаженных кустами аллей расцветут (я надеюсь!) наперстянка и коровяк, а в одном образованном елями прохладном углу будут цвести белые лилии, белая наперстянка и водосбор.