Элизабет Тейлор

Ричард Бертон отлично понимал, что, женившись вторично на Элизабет, он допустил чудовищную ошибку. Между ними уже снова начались скандалы, и Элизабет в очередной раз угодила в лондонскую клинику с жалобами на сильные боли в шее и спине, требуя, чтобы Ричард неизменно находился при ней.

«Я ничуть не сомневался в том, что их второй брак вряд ли продлится более десяти минут, — вспоминал Брайан Хейнс, их личный телохранитель. — Но мне было также отлично видно, как сильно они нуждаются друг в друге. Между ними установились отношения любви-ненависти. Когда он был с ней, она, казалось, едва выносила его присутствие. Без него она тоже не находила себе места. Супруги порой были готовы вцепиться друг другу в глотку, понося друг друга на чем свет стоит».

Когда Ричард отказался остаться рядом с ней в клинике, у Элизабет начались приступы мнительности, и она потребовала, чтобы с ней в палате находился Хейнс.

«Элизабет была убеждена, что в ее палату проник какой-то мужчина, и она способна уснуть только после того, как я тщательнейшим образом обыскивал всю комнату, в том числе заглянув под кровать, — рассказывал телохранитель. — Она обычно спала нагишом или без лифчика, поэтому нередко, вбежав и палату, я имел возможность лицезреть ее потрясающий бюст... Ей особенно не приходило в голову беспокоиться из-за того, что и как на ней бывало надето. Как-то раз, вечером, когда ей было особенно худо, и она мучилась одиночеством, Элизабет показала мне коротенькую, почти прозрачную и жутко соблазнительную ночную сорочку и спросила, что я о ней думаю, добавив при этом: «Я заплатила за нее сто пятьдесят фунтов». На что я ответил: «Должно быть, они заметили, что вы, мисс Тейлор, направляетесь к ним в магазин».

Хейнс, бывший сыщик, проникся к Бертону глубочайшим уважением — по его словам, Ричард был настоящим парнем.

«Я пишу в своей книге, что Элизабет слишком много от него требовала, и ему приходилось терпеть все ее капризы, — говорил Хейнс. — Как мне кажется, он пытался вести нормальную деловую жизнь, и это было для него нелегко — да и для других тоже — особенно, когда они пускались во все тяжкие. Вспомните, например, Великую Трагедию дубляжа.

Элизабет надо было съездить в Сохо, чтобы продублировать некоторые эпизоды из фильма «Синяя птица», который снимался в России. На протяжении двух недель вся съемочная группа была вынуждена ждать, а она все откладывала это дело. Наконец, Ричард не выдержал и набросился на нее. Он кричал, что если Элизабет сию же минуту не поднимет свою задницу с постели и не отправится на работу, на них просто подадут в суд. В конце концов она все-таки появилась в студии».

Накануне Рождества Элизабет предстояло выписаться из «Веллингтонского госпиталя», расположенного в Сент-Джонс Вуде, и вылететь с Ричардом па праздники в Гштаад. При ней неотлучно находился Брайан Хейнс. Под его неусыпным оком Элизабет обошла все палаты и весело распрощалась с пациентами и врачами.

«И тут ей доложили, что внизу уже дожидаются репортеры, — вспоминал Хейнс. — Ей неожиданно стало снова худо, и ее пришлось выносить к поджидавшей ее машине в инвалидной коляске».

Пока Бертон катил супругу через напиравшие со всех сторон толпы журналистской братии, он так и не вынул изо рта сигареты, не дав репортерам возможность запечатлеть на пленку долгожданный поцелуй. Он знал, что его брак снова оказался на грани распада, и ему больше не хотелось притворяться. Как Ричард признался в этом самым близким друзьям, протрезвев, он пришел в ужас от того, что наделал.

«Я ничего не знаю, — сказал он. — Не спрашивайте меня. Это как сон. Помню, я еще тогда подумал: «А что я здесь делаю?». Странное, однако, для женитьбы место в Африке, в присутствии местного вождя. Все это было весьма любопытно. Потрясающее приключение, с самого начала, разумеется, обреченное на провал».

К тому времени, как Бертоны наконец-то добрались на Рождество до Гштаада, Ричарду уже не терпелось как можно дальше отстраниться от своей докучливой супруга, которая, наоборот, в отчаянии, что было сил, цеплялась за него. Чтобы только от нее избавиться, он отправился кататься на лыжах с сыном Эмлина Уильямса, Бруком. Там он заметил красавицу-блондинку по имени Сюзи Хант. Позднее он говорил, что, несмотря на то, что предпочитает невысоких, темноволосых женщин с большим бюстом, он не мог оторвать глаз от этой стройной, высокой (175 см) двадцатисемилетней особы.

«Я обернулся, и мой взгляд упал на это великолепное создание природы девяти футов ростом, — рассказывал он. — У меня просто дыхание перехватило. Такая коня на скаку остановит. Я все мучился вопросом, когда же я снова смогу ее увидеть. Я сгорал от нетерпения. «Найди-ка, попробуй, жену Джеймса Ханта», — твердил я. На мое счастье, Брук ее немного знал. Она стала приходить к нам — два, три, а затем четыре раза в неделю».

Бывшая фотомодель жила с мужем раздельно. Джеймс Хант, по прозвищу «Шунт», был известен всей Англии как «золотой парень мотогонок», после того как выиграл в Голландии «Гран-при».