Элизабет Тейлор

Все женщины, присутствовавшие тогда в детройтском зале «Джо Луи Арена», дружно тянули шеи, чтобы хотя бы краешком глаза взглянуть на Элизабет Тейлор. Та, словно царица, вплыла в зал, где проходил Общенациональный съезд республиканской партии. Элизабет сопроводили на почетное место на балконе. Рядом с ней восседала еще одна актриса, когда-то сотрудничавшая с «МГМ» и известная как Нэнси Дэвис, а теперь значившаяся как миссис Рональд Рейган, и которая, судя по всему, была на пути к заветной цели — стать первой леди Америки. Та же консервативная волна, что в 1978 году забросила в Сенат Джона Уорнера, в 1980 подняла на гребень волны и Рональда Рейгана, и теперь блеск Голливуда и мощь политики слились в единое целое. Июльский съезд республиканской партии, по сути дела, был чистой формальностью, необходимой для того, чтобы официально назвать имя кандидата. Однако присутствие на нем Элизабет Тейлор внесло в его работу явное оживление и буквально наэлектризовало толпу. Кинооператоры, делегаты, репортеры и фотографы до отказа забили лестницу, ведущую к ее креслу, поэтому сотрудники службы безопасности были вынуждены отгородить балкон веревкой.

Повернувшись к Элизабет, будущая первая леди Америки прошептала:

«Ты когда-нибудь могла себе представить, что мы с тобой сегодня будем здесь сидеть?»

И пока репортеры что-то строчили об ослепительном блеске бриллиантов Элизабет и скромной нитке жемчуга Нэнси, две бывших старлетки кинокорпорации «МГМ» пересмеивались и болтали, а внизу тем временем исполнительный директор Бенджамин Хуке держал свою речь. Позднее Рейганы перенесли свой предвыборный штаб на Восточное побережье, обосновавшись в Вексфорде, небольшом уединенном поместье, построенном в 1963 году супругами Кеннеди, располагавшемся всего в одной миле от Атоки, миддлбергского поместья Уорнеров.

Названный в честь старого родового гнезда клана Кеннеди в Ирландии, этот дом был построен женой покойного президента Жаклин и использовался как летняя резиденция. «Это единственный дом, который мы с Джеком успели построить», — заметила как-то раз Жаклин. Супруги Кеннеди провели здесь лишь один-единственный уик-энд в октябре 1963 года, менее чем за месяц до трагической гибели президента. В 1964 году его вдова продала это поместье, с условием, что на протяжении последующих десяти лет без ее разрешения внутрь не будет допущен ни один репортер, ни один фотограф.

И хотя сенатор из Вирджинии первоначально поддерживал Джона Конноли, теперь он и его супруга заняли место в ряду сторонников Рейгана, пообещав, что приложат все силы во имя дела республиканской партии. В сентябре Уорнеры развернули осеннюю кампанию, устроив традиционный обед со сбором средств, ставший крупнейшим мероприятием подобного рода в Вирджинии. В Атоку съехалось более четырех тысяч шестисот республиканцев, которые, заплатив за вход по двадцать пять долларов с носа, с жадностью набросились на пять тысяч двести пятьдесят жареных на вертеле цыплят, а заодно и удостоились чести лицезреть Рона и Нэнси.

Джон Уорнер, с микрофоном в руке, указал в сторону кухни их сельского дома, сказав при этом:

«Завтра Лиз собирается приготовить в этой кухне цыпленка — причем, кто бы мог подумать, — собственноручно!»

«Это он так думает! — закричала Элизабет. — Я просто открою банку консервированных бобов!»

Толпа рукоплескала, а Уорнер тем временем рассказывал собравшимся, как он однажды, бреясь, репетировал свой очередной политический спич и порезался. «Ну, милый, — пошутила Элизабет. — Тебе надо было в первую очередь подумать о своем лице!»

И снова последовали аплодисменты и одобрительные возгласы. У Уорнера оказались наготове очередная острота об одном политике, который подошел к нему во время съезда республиканской партии, чтобы поинтересоваться, сколько ему платят за выступления.

«Я выступаю за собственные деньги», — прозвучало в ответ.

«Хм, а как же тогда миссис Уорнер?»

«Лиз сопровождает меня за десять тысяч», — с ухмылкой отвечал супруг.

Элизабет, перенесшая до этого протезирование зубов и пластическую операцию по поводу удаления на лице небольшой злокачественной опухоли, проведшая три недели в больнице с воспалением слюнной железы, чувствовала себя не лучшим образом, чтобы с места в карьер включиться в избирательную кампанию. Она несколько раз появилась на публике, поддерживая Рональда Рейгана, а затем, тайком, на неделю переселилась на другую ферму, чтобы немного посидеть на диете и заняться физическими упражнениями. Вернулась она оттуда явно постройневшей.

По возвращении она посетила премьеру спектакля «Бригадун» в Вашингтонском Национальном Театре. Там она заявила продюсеру Зеву Буфману, что всегда мечтала о карьере театральной актрисы.

«Мы с ней поговорили о театре в общем, — вспоминал Буфман. — А затем я как бы невзначай спросил ее, как насчет того, чтобы сыграть в какой-нибудь пьесе, и она ответила «Да». Основная идея стала вырисовываться задолго до окончания нашего разговора».