Елизавета Петровна

Великая княгиня, будучи женщиной умной и расчетливой, предвидела ход событий, была уверена в желании императрицы встретиться с ней, обдумала до мельчайших деталей свое поведение и ответы на вопросы, которые, возможно, последуют от собеседницы. Она была убеждена, что Елизавета никогда не удовлетворит ее просьбу, ибо отъезд супруги наследника на родину вызовет самые неблагоприятные отзывы в западноевропейских столицах, что уронит престиж самолюбивой императрицы. К тому же у великой княгини был запасной выход из возможного затруднения — она воспользуется советом фаворита императрицы, что все уладится, если она проявит покорность.

События развивались по сценарию, предусмотренному великой княгиней: получив письмо, Елизавета тут же пригласила Екатерину и ее супруга на беседу. Четвертым ее участником был И. И. Шувалов.

Беседа состоялась в три часа ночи. Войдя в покои императрицы, Екатерина пала на колени и со слезами на глазах просила отпустить ее к матери. Елизавета пыталась ее поднять, но она упорно стояла на коленях и повторяла свою просьбу.

Худ. Антропов Алексей Петрович Портрет Великой княгини Екатерины Алексеевны

Холст, масло. Саратовский государственный художественный музей им. А. Н. Радищева

Императрица спросила:

— Как мне вас отпустить? Вспомните, что у вас дети.

Вопрос не застал великую княгиню врасплох, ее ответ привел Елизавету в умиление:

— Мои дети на ваших руках, и лучшего для них желать нечего, я надеюсь, что вы их не оставите.

— Но что же я скажу другим, за что я вас выслала?

— Ваше императорское величество, изложите причины, почему я навлекла на себя вашу немилость и ненависть великого князя.

— Чем же вы будете жить у своей родни?

— Чем жила перед тем, как вы меня взяли сюда.

Елизавета велела ей встать, и та повиновалась. Императрица по привычке расхаживала по комнате, затем Екатерина спросила, что вызвало ее гнев.

— Бог свидетель, как я плакала, когда вы по приезде вашем в Россию, вы были при смерти больны, а вы потом не хотели мне кланяться как следует, вы считали себя умнее всех, вы вмешивались во многие дела, которые вас не касались, я бы не посмела этого сделать при императрице Анне. Как, например, смели вы посылать приказание фельдмаршалу Апраксину?

— Я?! Да мне никогда и в голову не приходило посылать ему приказания.

— Как, вы будете запираться, что не писали к нему? Ваши письма там (она показала рукой на туалет). Ведь вам было запрещено писать.

— Правда, я нарушила это запрещение и прошу простить меня, но так как мои письма там, то они могут служить доказательством, что я никогда не писала ему приказаний и что в одном письме я извещала его о слухах насчет его поведения.

— А зачем вы ему это писали?

— Затем, что очень его любила и потому просила исполнять ваши приказания; другое письмо содержит поздравление с рождением внука, третье — поздравление с Новым годом.

— Бестужев говорит, что было много других писем.

— Если Бестужев это говорит, то он лжет.

— Хорошо, если он на вас лжет, то я велю его пытать.

— В вашей воле делать все то, что признаете нужным, но я писала только эти три письма к Апраксину.

В разговор, продолжавшийся полтора часа, вмешивался Петр Федорович с нападками на супругу. Наконец, императрица после продолжительного раздумья подошла к великой княгине и тихонько ей сказала: