Елизавета Петровна

Елизавету Петровну прежде всего привлекала внешность фаворитов, ее выбор падал на статных красавцев, их интеллект ее не интересовал. Бутурлин, Шубин, Разумовский внушали ей уважение не содержанием, а формой, красотой и мужской силой. В окружении Разумовского толпились соотечественники, питавшие пристрастие к горилке. Не чужда была горилка и Алексею Григорьевичу. Он нередко напивался до такого состояния, что становился буйным, крушил всех, кто попадался под руку. Даже любимица императрицы Мавра Егоровна не была уверена, вернется ли живым и невредимым ее супруг П. И. Шувалов, отправившийся на охоту с Разумовским, не погуляет ли по его спине палка разъяренного фаворита. Развлечения Елизаветы Петровны, как и Анны Иоанновны, сочетали вкусы переходной эпохи: привычную с детства старину с новыми веяниями — итальянской оперой, выступлениями французских актеров и музыкантов. Хотя она, в отличие от жестокой двоюродной сестры, и обладала добродушным нравом, но в порыве гнева могла, как и Анна Иоанновна, наградить фрейлин пощечинами, а придворных даже высокого ранга обругать отборной бранью. Елизавета Петровна любила устраивать прогулки в царской карете по аллеям Петергофа и Царского Села в сопровождении придворных служанок самого низкого ранга и наслаждаться их немудреными сплетнями, чем шокировала чопорных придворных.

И. И. Шувалова тоже привлекали неординарные личности, но отличавшиеся не внешностью или умением болтать, но и необыкновенными дарованиями. Так, он гордился тем, что случайно встретил на улице крестьянина, покупавшего книги на латыни. Шувалов познакомился с покупателем — тверским крестьянином Свешниковым, самостоятельно овладевшим многими языками. Самородка-простолюдина Шувалов позвал к себе и пригласил вельмож познакомиться с чудом. Вот описание очевидца: «Начался съезд, гости валились один за другим. Наконец приехала и княгиня Дашкова. Войдя в комнату, тотчас же спросила она с нетерпением у хозяина: „Где же твой чудный крестьянин?“ Скромный Свешников явился к ее сиятельству. „Здравствуй, дружок! — сказала она с живостью. — Говорят, что ты знаешь по-гречески, по-латыни и по-французски?“ — „Да, сударыня, про себя всего понемногу разумею“. — „Хорошо, переведи же нам что-нибудь!“ Тут, взяв одну книгу из лежавших на столе Руссовых творений, назначила ему место для перевода. Свешников переводил изустно, нимало ни в чем не затрудняясь… „Ну, дружок, как тебе нравится этот сочинитель? Не правда ли, что он пишет очень красиво?“ — „Да, — отвечал крестьянин, — Руссо самый красноречивый писатель: он хоть кого обворожит! Всем бы хорош был, только часто сбивается с пути, много затевает несодеянного“. Такое суждение еще более всех удивило: „А можешь ли доказать нам, в чем именно он ошибается?“

Свешников и здесь не растерялся и дал ответ, свидетельствовавший о глубоком изучении произведений просветителя. Все знатные особы наперерыв осыпали его различными вопросами, и Свешников давал всем скорые и правдивые ответы, которыми и убедил знаменитых собеседников своих, что они точно видят пред собою человека редких дарований. Дашкова предложила ему почетное место в Академии, но Свешников отказался, заявив, что учится для забавы, а ему надо кормить целое семейство. Не принял он и предложения Шувалова учиться в Московском университете. С этого времени крестьянин поселился у своего покровителя и ежедневно по часу-два проводил в беседе с ним».