Эльксарим. Дети-киборги 2

Жизненные функции Милеона наконец-то выровнялись. Похоже, он перестал страдать от непереносимой боли. Остаток ассистирования прошёл спокойно, хотя Расселу не удалось сразу распознать конфигурацию всех каталитических структур сына Кастанеды. Он оказался представителем неизвестного ранее класса. «Доделаю позже, под наркозом. Мне надо подумать, – принял решение ассистент. – Главное сейчас, что он жив. Боже! Ну я и псих, едва с ума не сошёл», – пожурил он сам себя, умываясь под краном. В зеркале отобразилось опухшее от плача раскрасневшееся лицо. «Видно, я слишком к нему привязан. Я не смог бы принять его смерть как «просто неудачный эксперимент»… Это же наш Милеон, в конце концов! Как же повезло, что Энтин оказался рядом! Надо успокоиться, прежде чем оперировать дальше». Милеону пришлось перелить кровь: он потерял слишком много в результате травматического вытяжения скелета. Достав стерильные бинты, Рассел принялся забинтовывать повреждённые конечности мальчика. «Ну надо же, как натяжение обнажилось, – подивился Флинт на протянувшиеся вдоль оголённой полуметаллической кости серебристые нити. – Когда только оформиться успело? Как там говорится? Были бы кости, а мясо нарастёт? Ну-ну… Он эльксарим, конечно. Будем надеяться, что нарастёт у него». В некоторых местах кости конкретно так торчали из «мяса». Кое-где живые мягкие ткани оказались полностью оторваны и лишены кровоснабжения: нужно было восстановить его как можно скорее. Если повезёт, теперь Милеон получит совершенно симметричное, здоровое тело. Закончив с повязками, Рассел подсел к монитору и переместил изображение на область головы. «Мозг его уже выглядит заметно лучше, чем до мутации, – подметил медикомеханик удовлетворённо. – Похоже, что и Кастанеда был прав».

Выйдя на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха, он увидел, что солнце уже клонится к закату. «Надо бы поторопиться с операцией, не хочется затягивать до завтра», – рассудил учёный. Взобравшись на склон холма, он разглядел невдалеке прогуливающуюся среди деревьев Джиллиан. Няня ничего ещё не знала о том, что случилось с её подопечным. И лучше будет, если она узнает как можно меньше. Кастанеда наверняка прикажет уволить её. Жаль… Она так вкусно готовила, и так трогательно заботилась о домочадцах. Ведь захочет попрощаться с Милеоном – вот как ей запретить? Она его шесть лет растила…

Двое эльксаримов стояли у операционного стола, на котором под капельницей всё ещё покоился только что превратившийся третий. Они молча смотрели друг мимо друга, пока не вошёл ассистент.

– Чей это эльксарим? – прозвучал вдруг вопрос из уст псионика.

Рассел почувствовал, как похолодело внутри. Никто не отвечал на вопрос.

– Вы мутировали его в таком месте. Мой хозяин ничего не знает об этом, ведь так? И почему его создателем стали вы? – произнёс псионик, рассуждая вслух. – Профессор Кастанеда позвал меня сюда. Это он приказал его сделать?..

Рассел не знал, что ему ответить. До него только сейчас дошло, в какой шаткой позиции они оказались с Эрихом Кастанедой. Пока жизнь Милеона была в опасности, он не мог и помыслить о чём-то помимо – но теперь осознал. Кастанеда никогда не приводил в подгорную лабораторию других эльксаримов, кроме Ориса, потому что это поставило бы под угрозу их заговор против генерала. А теперь они оказались вынуждены позвать сюда Энтина. И в отличие от Ориса, простого физика, которому достаточно было распоряжения от Кастанеды для молчания – эльксарим-псионик отличался куда большей проницательностью и гибкостью мышления.

– У вас здесь несанкционированная ветвь эксперимента, – заключил он тем временем. – Это опасно. Я должен предупредить своего хозяина.

«Вот чёрт, – только и смог подумать Рассел. – Мы влипли по самое горло».

Неловкое молчание в операционной не затянулось, однако.

– У меня задание не разглашать эту информацию без прямого вопроса от него, – произнёс эльксарим-физик.

– Ты знаешь, зачем профессору нужен свой собственный эльксарим? – спросил у него Энтин. Собеседник молчал, и тогда он ответил сам. – Профессор Кастанеда собирается убить нашего хозяина. Ты понимаешь это, брат Орис?

Как и ожидалось, логическое мышление псионика зрило в самый корень.

– Это не точно, – замедленно проговорил физик.

– Точно, – парировал Энтин твёрдо. – Ты хочешь предать его? Оставить без защиты?

Рассел увидел, как при этих словах дёрнулись уголки рта физика, и он напряжённо сглотнул.

– Я не предаю его. Если понадобится, я его защищу, – тихо проговорил он.

– Я должен его предупредить, – снова повторил псионик.

Рассел глядел на них, как испуганный мышонок, и осознавал свою полную беспомощность. В горле у него застрял противный склизкий комок. Он даже не до конца понимал, что происходит между этими двумя эльксаримами, и в чём состоит их конфликт.

– Пожалуйста, Энтин. Дай мне выполнить своё задание, – произнёс Орис, и в голосе его, вроде бы таком же бесстрастном, как и всегда, на первый взгляд, естественному человеку вдруг послышался оттенок душевной боли. Или это ему просто показалось?