Эллинские поэты. VIII -III вв. до н. э.

1 (12)

...................

...Рвались они смять
Сосновые руки весел.
Налетал ли неоттяжный удар,
10 Щепящий гребные упряжи, -
Скопом рушились пловцы на ударивших;
Лучился ли у досок просвет -
Всплескивал вновь
Стук пенных сосен в кривом бегу;
А когда, размыканные,
Зияли ладейные тела
Боковицами в опоясках льнов, -
То иных доковеркивал новый гром,
А иные стремглав шли вглубь,
20 Обезблещенные хватким железом.
Опетленный Арес,
Взнузданный в огне,
Твердым древком
Взлетал из рук и падал меж тел,
Трепеща на ветру оперением.
Смерть
Нес полновес свинца
И смольный огонь,
Обжимавший стрекальные обрубины,
30 Теснящаяся жизнь
Жертвою стлалась
Медному жалу змей,
Крылящих с натянутых жил.
А зеленогривое море
Рубцевала
Красная роса кораблей, -
И все было боль и крик.
В напор и в отпор
Наш и вражий строй
40 Вплавь резал грудь
Амфитриты,
В венце из рыб,
Меж мраморных крыл.
И тогда-то
Гермский долинник,
Чьей земли не обстичь и в день,
Плугом ног,
Стуком рук
Взрыл дождевое поле
50 Сам по себе остров под кнутами волн.
Взыскуя исхода,
Завлеченный туда, где все уже едино...
53 ...Взмолился он к морскому отцу:
...................
60 ...А когда и щадил его ветер -
Врушивался в рот
Пенный ливень не Вакхова литья,
Полое захлестывая снедалище,
Горлом изрытая соль,
Криком, как визг, и мыслью, как бред,
Сквозь скрежет зубов
Вдосталь клял он
Море, сокрушителя тел:
"Лжешь, неистовое,
70 Хищную шею твою
Уж вломило ты под канатное ярмо:
Мой, мой царь
Ныне тебя возмутит
Соснами, отродьями гор,
Ныне замкнет
В свой беглый взгляд твою плавную гладь.
Лживая буйственница,
Вековая ненавистница,
Любовница ветров, гончих меж волн".
80 Так хрипел он, спершись в груди,
Крутою пеною
Извергая из губ глубинную соль.
Но уже расточалась в бег
Торопливая вражеская сила;
Шеями вперед
Гибли струги, дробясь о мель;
Рвались из рук
Черные ладейные ноги,
В челюстях крушились
90 Мраморными брызгами дети ртов.
Было море в трупах, как небо в звездах:
Ослепшие,
Бездыханные,
Щекотали они волны, бременили берега,
А там, на песке,
Дрогла нагота,
Кипели слезы
С криком и стуком
Рук о грудь,
100 С похоронным стоном
О земле отцов:
"Мисия моя,
Горные складки в космах лесов,
Вырваться бы к вам
Из ристалища ветров,
106 Да не канет моя плоть незасыпанною!
......................
115 ...Умчаться бы мне туда,
Где вовек бы моему властелину
Над плавью Геллы
Крыши не крыть для дальновидного пути!
Тогда бы
120 Не шел я на эллинского Ареса
От Тмольских круч и лидийских Сард.
А ныне
Где обресть мне
Сладкий приют от избежимой ли судьбы?
Илионский брод -
Единое мне разрешение от бед,
Если пасть там к колену Горной Матери,
Охватить те руки о дивных локтях
Владычицы, одетой в черную листву:
130 "Вызволи, золотоволосая,
Меня, меня, прегражденного в днях,
Да не вынет мне жизнь
Бьющее под челюсть
Скорое железо в привычной руке,
Да не размечет меня
Северный ветер, губитель кораблей,
Ходок по волнам,
Леденящий в ночи, -
Ибо уже одичалый вал
140 Разымает мне с членом член,
Чтобы лечь мне в снедь
Пагубным клювам плотоядных стай".
Таковы лились горючие стенания.
А как пал,
Сирый, в бою
Пажитных насельник Келен
Пред железным рубителем эллином,
И заворотило его за волосы горлом вверх, -
Он обвил молящей рукой сгиб нависших ног,
150 Он заплел язык азийский эллинским,
Он взломал чекан печати на устах своих,
След следя ионийских слов:
"Я меня тебя как?
Какое дело?
Никогда обратно:
Вести меня сюда мой царь;
Больше, отче, нет, нет,
Никогда воевать сюда,
Сяду тихо!
160 Я не тебя сюда, я там -
Сарды, Сузы, Агбатаны!
Артемис, мой великий бог,
В Эфес защита!"
Но уже, расточившись вспять,
Быстропутные беглецы
Обоюдоострые дроты пометали из рук,
Врезали в лица острия ногтей,
Растерзали на грудях персидскую ткань,
Сладили голосами азийский вопль,
170 И царев собор
Отгрянул их стонущему ужасу,
Вскинувши взоры на встающую страду.
А царь,
Взвидев силу свою
В завороте, в смуте, в отпоре, в беге,
Поверг себя на колени,
Вскинул на себя руки
И, обуреваемый вспененною судьбой,
Молвил:
180 "Горе дому, которому не стоять!
О, палящие струги эллинов,
Извели вы
Юных лет многолюдный цвет:
Не увить ему ладей в их обратной тропе,
Ибо их сгрызет
Пышущая пасть безъяремного огня,
Да восстанет скорбь по всей Персиде.
О, тяжек мне и горек эллинский путь!
Так не медлите же,
190 Запрягите мне колесницу о четырех конях,
Бессчетную благодать вздымите на возы,
Запалите шатры, -
Да не станет им впрок мое обилие".
А те,
Вскинувши победный столб
И святейший удел Крониду,
Прозвенели песнь -
Иэ, иэ - Спасителю Пеану,
Стуча стопой
200 в лад высокой переступи пляса.
"Иэ, Пеан,
Величатель
Новозданиой Музы,
Золотой лирницы,
Приди подспорником песнословиям моим!
Ибо мощный народ,
Знатный отцами,
Долгий днями,
Правящий Спарту,
210 Брызжущий юным ее цветом,
Стрекалом меня жжет,
Вменяя в бесчестье
Древней Музе
Юные песни.
А я от тех песен
Не чуждаю
Ни старого, ни юного, ни сверстного,
А гоню я прочь
Лишь охальников старой Музы,
220 Терзателей лада,
Истошных вопленников,
С площадными горланами мерящих голоса.
Первым Орфей,
Сын Каллиопы, пиерийский горец,
Пестрозвучную породил черепаху;
За ним Терпандр,
Вскормленник Антиссы в эолийском Лесбосе,
В славных песнях
Запряг свою Музу на десять сторон;
230 И вот Тимофей,
Вздыбив кифару
В мере и ладе одиннадцати струн,
Отверзает залежь
Певчего сокровища в тереме Муз.
А родил его Милет,
Первый город
Ахейского люда о двенадцати стенах,
И к тому ли святому городу
Низойди,
240 Пифийский стрелец,
Одаряя непомутимый народ
Зацветающим обилием и миром
Благозакония".