Элси Динсмор

В то время как они разговаривали, вошла Лора и, уверенная в том, что Элси никогда не говорит неправды, быстро посмотрела на Артура. Лицо его свидетельствовало о нечистой совести. Она быстро подошла к нему и тихо сказала:

— Артур, это твоя работа, я знаю это очень хорошо, сейчас же признайся, а не то Хорас изобьет Элси до полусмерти.

— Нет, ты не знаешь ничего! — упрямо вспыхнул он.

— Нет знаю! — повторила она. — И если ты сейчас же не расскажешь, то я спасу Элси и найду доказательства, что это твоя работа. Итак, тебе же будет лучше, если ты признаешься.

— Убирайся, — зло крикнул он, — мне не в чем признаваться.

Убедившись, что разговаривать с ним бесполезно, Лора быстро направилась в комнату Хораса и второпях она вошла туда без стука. К счастью, он забыл запереть дверь. Лора как раз появилась вовремя, Хорас в руках держал кнут, а позади него стояла смертельно бледная Элси. Она была так напугана, что не могла даже плакать. Ее маленькое тельце дрожало так, что она едва могла стоять.

Хорас зло посмотрел на сестру, но она, не обращая на это внимания, взволнованно воскликнула:

— Хорас, не наказывай Элси, я уверена, что она невиновна!

Он положил кнут и спросил:

— Откуда ты знаешь? Какие ты имеешь доказательства? Я хочу быть в этом убежден, — добавил он, и с лица его медленно сползло злое выражение.

— Прежде всего, — ответила Лора, — Элси всегда говорит только правду, мы убеждались в ее безупречной правдивости и в слове, и в деле. И во-вторых, Хорас, какую бы причину она могла иметь, чтобы испортить свою же тетрадь? Ведь она прекрасно знала, что за этим последует определенное наказание! Кроме того, я уверена, что это не обошлось без Артура, потому что, хотя он и не признается, но и не отвергает этого. Да, теперь я вспомнила, что только вчера я просматривала тетрадь Элси, и в ней не было клякс.

Пока она говорила, лицо ее брата сильно изменилось.

— Спасибо, Лора, — сердечно поблагодарил он, как только она закончила, — ты меня убедила и спасла от несправедливого и жестокого наказания Элси. Последнее уверение я считаю вполне достаточным, чтобы восстановить справедливость.

Лора повернулась и вышла, чувствуя себя довольной и счастливой, и когда она закрыла дверь, отец взял Элси на руки и сказал любящим, нежным тоном:

— Моя бедненькая, маленькая девочка! Мой родной, милый ребенок! Я был жестоко несправедлив с тобой, правда?

— Папа, но ведь ты думал, что я этого заслужила, — разрыдавшись, сказала она, обнимая его за шею и опуская головку ему на грудь.

— Ты все еще любишь меня, Элси, миленькая? — спросил он, прижимая ее.

— Ах, очень, очень сильно! Больше чем весь мир! О, папа, если бы ты только любил меня! — последнее слово потонуло в рыданиях.

— Я люблю тебя, моя дорогая, мой родной милый ребенок, — сказал он, поглаживая ее ласково. — Я люблю мою маленькую девочку, хотя иногда я кажусь холодным и грубым. И я благодарен больше, чем можно выразить словами, за то, что был удержан от незаслуженного наказания. Я бы никогда не смог простить себе этого. Я бы лучше лишился половины всего имения. Ох, я боюсь, что это бы превратило всю твою любовь ко мне в ненависть, и это было бы справедливо!

— Нет, папа, ох, нет! Ничто бы меня не заставило! — И маленькие ручки сильнее и сильнее сжимались вокруг его шеи, а слезы дождем падали на его плечо, затем она робко прижалась губами к его щеке.

— Ну хватит, хватит, доченька, не плачь больше, мы постараемся все это забыть и поговорим о чем-нибудь еще, — повторял он успокаивающе. — Элси, милая, твоя тетя Аделаида думает, что, возможно, в тот раз ты не очень была виновата, и теперь я хочу, чтобы ты мне рассказала все, что произошло, хотя я и не хочу потакать тебе в выискивании ошибок своего учителя. Но и ни в коем случае не хочу допустить, чтобы тебя оскорбляли.

— Пожалуйста, папа, не спрашивай меня, — попросила она. — Тетя Лора была там, и она тебе все расскажет.

— Нет, Элси, — твердо сказал он, — я хочу это услы -шать от тебя. И запомни, я хочу услышать каждое сло- во, которое было произнесено тобой и мисс Дэй, если ты можешь все вспомнить.

Увидев, что решение отца твердое, она повиновалась, хотя и с видимой неохотой, стараясь поведение мисс Дэй не показывать в неприглядном свете, и все же сказать правду. Элси ничуть не умаляла свою вину. Отец слушал все это с явным неудовольствием.

— Элси, — сказал он, когда она закончила, — если бы я все это знал в то время, я бы ни за что не наказал тебя. Почему же ты мне не рассказала, что с тобой так скверно обращаются и провоцируют?

— Папа, я не могла, ты меня не спрашивал.

— Разве я не спросил тебя, в самом ли деле ты противоречила ей?

— Да, папа, и это была правда.

— Но ты должна была мне тогда все рассказать, но теперь я вижу, как это все случилось... Я напугал тебя своей строгостью. Доченька, — добавил он, нежно целуя ее, — я постараюсь быть менее строгим, а ты должна меньше стесняться, чувствовать себя со мной проще.

— Я постараюсь, папа, — кротко ответила она. — Но я в самом деле не могу не бояться, когда ты на меня сердишься.