Элвис Пресли. Безрассудная любовь

На момент окончания работы все чувствовали себя немного усталыми. Элвис придерживался программы Фредди и Ламара, добавив к ней еще пять песен и блистательно завершив пятидневную работу тридцатью четырьмя песнями. Вся группа была почти в изумлении. С одной стороны, весь процесс был для них горьким опытом, потому что ничего толком не было завершено — ошибки не обсуждались, уроки не были извлечены; когда был задан правильный тон, они просто записывали песню и переходили к следующей. Но, с другой стороны, они не променяли бы этот опыт ни на что в мире за одно то ощущение, как будто они попали в ураганный вихрь. Они пережили незабываемые дни и повидали и пережили много такого, чего им не приходилось наблюдать и переживать ранее: смесь настороженности и подкупающей интимности в общении, череда появлений Элвиса в его необыкновенных костюмах, те представления, которые он устраивал в студии для них и для симпатичной темноволосой актрисы, которую он привел с собой на запись. В конце концов, как осознал Норберт, все сводилось к одному ни с чем не сравнимому ощущению. «Меня ошеломляло, что он записывал те ужасающие, примитивные песни — я зову их примитивными. Но потом я начал понимать, что он своим голосом мог передать так много эмоций — лирическое содержание тех песен не имело ничего общего с тем, что происходило с ним. Из всех певцов, с которыми я работал, он был единственным, кто мог так вас зацепить чем — то неуловимым, но таким необыкновенным, когда бы он этого ни захотел. Он был самым великим мастером передачи эмоций, которого я знал, от начала до самого конца».

Элвис возвратился в Мемфис, чтобы провести там остаток июня, а Полковник продолжал проводить подготовку к съемкам фильма и открытию сезона в Вегасе. Он проинформировал отель, что на этот раз собирается провести специальный «ФЕСТИВАЛЬ ЭЛВИСА ПРЕСЛИ», для которого необходимо подготовить сто тысяч особых приглашений с меню, пятьдесят фотографий 8 на 10, сто тысяч специальных открыток, шестьдесят тысяч четырехцветных каталогов, двадцать тысяч сувенирных фотоальбомов и огромное количество соломенных шляп, которые работники отеля должны будут носить во время проведения фестиваля и концертов. Отель также должен был быть подготовлен и декорирован в соответствии с пожеланиями Полковника. В отношениях с Фредди он резко расставил все точки над i. Они должны были быть абсолютно уверены, что ни с одной песней из фильма не возникнет проблем из — за авторских прав на нее, как это неоднократно случалось ранее. «Барон Бинсток должен осознавать, что это не игрушки», — писал Полковник Джулиану Абербаху, прекрасно зная о ссоре Абербаха с кузеном. «Только при условии стопроцентно серьезного отношения к проекту мы сможем справиться со всей работой самостоятельно нашим новым сплоченным коллективом», — решительно заявлял он в своем письме от 26 марта, таким образом давая понять, что разорвет отношения не только с Фредди, но и с самими Абербахами в случае, если они решат, что после проделок Фредди им уже ничего не грозит.

Репетиции начались в Лос — Анджелесе в середине июля. План подготовки включал в себя более шестидесяти песен, из которых шестнадцать было записано в июне, в том числе и такие амбициозные хиты, как «You Don't Have to Say You Love Me», «Bridge Over Troubled Waters», «Eve Lost You» и «Heart of Rome», студийная мастер — запись которого так и оставляла желать лучшего. Все песни были великолепно подобраны и разнообразны: были и блюзовые композиции, и нежные, лирические баллады, была даже песня Froggy «Went А-Courtin» (которая, впрочем, не дотягивала до уровня остальных). К моменту их отъезда из Лос — Анджелеса первого августа большая часть фильма была отснята. Ронни Тат праздновал свое возвращение в группу в качестве барабанщика, Глен Д. и Дэвид Бриггс ежедневно работали над новыми аранжировками и оркестровками в Нэшвилле, но Элвис до сих пор так и не встретился со своим новым руководителем оркестра. Это случилось только по приезде в Лас — Вегас.

Джо Гуэрсио, широко известный музыкальный деятель и представитель старой школы, должен был заменить Бобби Морриса в качестве музыкального руководителя «Интернэшнл» всего несколькими неделями ранее. Этот сорокадвухлетний уроженец Буффало уже успел поработать с такими исполнителями, как Патти Пейдж (он исполнял партию фортепиано в ее хите 1953 года «How Much Is That Doggie in the Window?», который по праву считался предтечей наступающего рок — н–ролл — движения), затем он работал с Джулиусом Ла Роса, Стивом Лоренсом, Эйди Гормом и Дайахан Кэрролл. В конце концов он осел в Лас — Вегасе уже навсегда. Неудивительно, что к новой работе он приступил, не будучи поклонником творчества Элвиса Пресли, воспринимая его музыку как разудалую самодеятельность из мира, где все привыкли тыкать пальцем в небо. Это впечатление создалось у него при первой же встрече с Элвисом и его компанией.