Элвис Пресли. Безрассудная любовь

Он был странно неумел в некоторых базовых социальных вещах. «Он был таким отсталым», — заметила одна из девушек, которая появлялась в доме регулярно одетая в «мою милую маленькую твидовую юбочку, белую блузку, черную куртку болеро, чулки и туфли на высоких каблуках — нельзя было приходить просто в джинсах и футболке. Все девушки одевались одинаково. Парни были более агрессивны; они вели счет между собой, потому что девушка всегда держала в голове, что в конечном итоге она попадет к Элвису [через одного из них]. Самому Элвису нечего было сказать; если бы не было Скэттера, мы, наверное, сидели бы весь вечер, глазея друг на друга. Шимпанзе стал центром внимания, все разговоры велись вокруг его выкрутасов — он был вроде буфера.

Один раз Элвис вывел мою подругу из комнаты и уложил ее на диван наверху. Это было как тяжелый подростковый петтинг, и он ужасно возбудился и совершенно неожиданно извергся себе на брюки. Он смутился и сказал: «Ты только посмотри, сколько младенцев мы убили». Никогда не забуду этих слов. Если бы он начал встречаться с девушкой, которая быстро бы уступила и легла с ним в постель, не думаю, что он продолжал бы с ней встречаться. Поскольку это значило, что она дурная девушка. Я не знаю ни одной из моих подруг, которая занималась бы с ним сексом. Многие обнимались с ним и целовались, но не были с ним в постели, а одна — просто образец чистоты (она происходила из католической семьи с Восточного побережья и была одной из немногих девственниц в городе) — провела с ним всю ночь, но так и осталась девственной, потому что он действительно её уважал».

Мало кто из девушек знал о секрете зеркала, которое он установил в кабинке плавательного бассейна, служившей женской раздевалкой. Первоначально Сонни раздобыл зеркало поменьше для дома на Перуджия — уэй, где они использовали его в одной из комнат, наслаждаясь представлениями, которые устраивали парни и их ничего не подозревающие девушки. К новому зеркалу можно было подобраться только одним способом — проползти под домом, но и это Элвис и парни использовали как часть игры.

По воскресеньям все девушки приходили, чтобы посмотреть на то, как они играют в футбол в маленьком парке на Беверли — Глен, в пяти минутах от дома. Обыкновенно они играли с полдюжины матчей подряд, два или три заноса мяча означали победу, и команда Элвиса всегда побеждала. Они играли с командами, состоявшими из других молодых актеров и певцов вроде Пэта Буна, Джэна, Дина, Тая Гардина, Боба Конрада, Рики Нельсона и сына Бинга Кросби Гэри. Команда же Элвиса включала Реда и Сонни и всех остальных парней плюс чужаков вроде гиганта Макса Бэра, звезду The Beverly Hillbillies, чей отец был в прошлом чемпионом в тяжелом весе. Элвис всегда был на первых ролях и кидался в свалку с полным самозабвением, но относился к игре совершенно серьезно, чертил схемы комбинаций для своей команды, с религиозным пылом следил за играми национального футбольного чемпионата и считал этот вид спорта «даром богов».

Почти с таким же увлечением он занимался своим новым автофургоном «Доджем», совершая частые поездки в Норт — Голливуд в мастерскую Джорджа Барриса, где его автомобиль доводили до ума согласно его пожеланиям. Баррис, тридцатисемилетний «король тюнинга» и автомобильный дизайнер, чьими услугами пользовались голливудские звезды, уже оснастил его черный лимузин «Кадиллак» 1960 года выпуска двумя телефонами, игровой панелью, баром и электрической щеткой для чистки обуви — все было покрыто пластинами золота с золотым украшением в виде гитары, а сама машина была выкрашена в бело — золотистый перламутр с окантовкой из золотой пластины и написанным золотом именем Элвиса. Он и Баррис часто совещались по поводу автофургона, ища способы передать ощущение «роскошной яхты» в машине, которую лично Баррис считал дерьмовой. «Он принимал очень живое участие. Ему нравилось заниматься подборкой материалов. Ему нравилось рассматривать наброски. Он был не из тех парней, которые составят заявку, а потом говорят: «Нет, все это не так, как я хотел». Он оживленно реагировал всякий раз, когда получал что — то новое, и он никогда не требовал, чтобы к нему относились как — то по — особому, чем ко всем остальным». Он азартно показывал все маленькие удобства и нововведения (то, что Баррис называл «игрушками») своим парням, забывая о том, что уже не раз хвалился перед ними. Он то и дело справлялся о том, когда будет готов автофургон, — а затем он буквально огорошил Барриса, когда спросил его, не могут ли они с миссис Баррис оказать ему особую услугу и предоставить ему на несколько дней гостевой домик: к нему в гости приезжает его девушка из Германии.