Элвис Пресли. Последний поезд в Мемфис

Радостные возгласы понеслись из зала, поощряемые Логаном и Фрэнком Пэйджем. Они стояли чуть в стороне, у задника с рекламой Lucky Strike. Когда Скотти немного неуверенно начал солировать, были включены все подтянутые к сцене микрофоны. Публика потихоньку начала реагировать на музыку. Было видно, как волновался Элвис: его колени тряслись так, что можно было почти слышать их стук друг об друга. Сэму Филлипсу казалось, что странные движения, которые Элвис выделывал ногами, только и спасали его сознание от того, чтобы вырубиться прямо на сцене. Реакция зала сильно не отличалась от «Опрая»: парень явно конфузился, и это мешало аудитории полностью принять его. Однако Сэму было ясно, что публике он нравится и она хочет выразить свой восторг, как это сделали очарованные Элвисом зрители в Мемфисе.

В антракте Сэм прошел за сцену, чтобы поговорить с Элвисом. Мерл Килгор вспоминает, как они жались в углу, и Сэм уговаривал Элвиса расслабиться, ведь все эти люди в зале пришли специально, чтобы послушать, как он поет. Так пускай они увидят его маленькое шоу, а если в результате ничего не получится, ну и черт с ним, во всяком случае, можно будет сказать, что было сделано все возможное. Элвис, по замечанию Мерла, выглядел напуганным до смерти, а Сэм Филлипс снова покинул его и пошел на свое место в зрительном зале. Большинство молодежи осталось на второе отделение концерта. Тиллман Фрэнкс заметил, что они с нетерпением ожидали нового певца. Это был незабываемый момент в жизни Сэма.

«Недалеко отсюда, в местечке Тексаркана, находился колледж, где записи Элвиса были очень популярны. Некоторые студенты колледжа приехали на концерт. Когда он исполнил первую песню, они все повскакивали со своих мест, да и не только они. Одна грузная дама (настолько толстая, что ей надо было приложить усилие, чтобы подняться со своего места) также встала и не переставая делилась своими впечатлениями, несмотря на то, что звучала уже следующая песня. Она не знала, кто я такой, и не умолкая говорила следующее: «Господи, вы когда–нибудь слышали что–то подобное?» Да, по правде говоря, впечатление от выступления Элвиса не шло ни в какое сравнение с Maddox Brothers and Rose или Carlisles, которые выступали здесь всего неделю назад, — все они казались заурядностями. А у Элвиса была способность общаться со зрителем, и, наверное, аудитория чувствовала его желание доставить им удовольствие. В нем было что–то детское, невинное и в то же время что–то почти бесстыдное. Это сочетание делало его интересным и поддерживало на плаву. Его бесстыдство было неосознанным, да и помимо этого было еще много красивого и привлекательного, чем он мог поделиться со зрителем. Речь идет не о его внешней привлекательности, потому что в те дни он вовсе не выглядел симпатягой. Мало того, внешне он не соответствовал общественным вкусам и в связи с этим мог бы быть даже освистан. Я просчитывал разные варианты: будут ли над ним насмехаться из–за его бакенбард, ведь эта деталь могла быть и недостатком и преимуществом. Однако это не стало решающим фактором. Ведь в результате парень остался самим собой».

Он исполнил те же две песни, что и на предыдущем шоу. Его не вызвали на бис, так как мистер Логан относился к повторным вызовам очень строго. Выходить на бис не разрешалось, за исключением тех случаев, когда зал просто взрывался искренним восторгом, как это было после песни Хэнка Уильямса «Lovesick Blues». Его вызывали семь раз, и он мог бы петь всю ночь, если бы была возможность. У Элвиса, Скотти и Билла все было, конечно, не так, но все трое почувствовали себя гораздо увереннее. Элвис, несмотря на переполнявшее его волнение, все же тепло ответил на бурное одобрение толпы. Некоторым ветеранам «Хайрайда», например, двадцатисемилетнему Джимми С. Ньюмену, который недавно выпустил свой первый большой хит «Cry, Cry Darling» на Randy Wood's Dot label, все происходящее показалось довольно подозрительным. «Я никогда не видел ничего подобного. Вот появляется парень, думаю, его можно назвать почти любителем, и трясет грязной шеей, но при этом с самого начала его прекрасно принимают. Он не заработал этот успех, он просто пришел и сорвал его. Нам оставалось только стоять с краю, качать головами и приговаривать: «Это невероятно, это не может продлиться долго, это просто причуда, прихоть толпы…»

«Я думаю, он всех немного отпугнул в первом отделении, — говорил Мерл Килгор. — Когда он пел, он буквально поднимался на цыпочки. Вероятно, публика подумала, что он сейчас прыгнет со сцены в зал. Но когда он вышел во втором отделении, он их покорил — к тому времени они уже знали, что он не прыгнет со сцены прямо на них, и тогда они бурно проявили свой восторг».