Эмма

Здесь, милостивая сударыня, я принужден был отложить перо, чтобы привести мысли и нервы в порядок. Я гулял в полях и теперь, надеюсь, обрел способность думать достаточно здраво, чтобы завершить настоящее письмо как подобает. Я дошел до того, о чем мне очень тяжко вспоминать. В последнее время мои манеры в обращении с мисс В. были, признаюсь, действительно обидны для мисс Ф. и потому достойны всяческого порицания. Она указала мне на это, сочтя, что желание скрыть истинное положение вещей меня не оправдывает. Нескольких слов осуждения показалось ей мало, и она оскорбилась — на тогдашний мой взгляд, чрезмерно. Щепетильность и осторожность моей невесты далеко не впервые казались мне излишними: я даже упрекал ее в холодности, — но она всегда была права. Если б я прислушался к ее суждению и укротил свой нрав, как она того желала, не произошло бы ужасного — мы бы не поссорились. Помните ли вы утренний пикник в Донуэлле? Именно там случился кризис, назревший вследствие множества мелких разногласий. Я приехал в Хайбери поздно. Встретил ее на дороге одну и хотел проводить до дому, но она решительно не позволила. Тогда это показалось мне неразумным, хотя теперь я признаю, что она лишь проявила необходимую осторожность. Для того ли я, желая ввести общество в заблуждение, позволял себе отличать другую девушку, чтобы моя невеста теперь приняла от меня предложение, которое могло бы сделать все наши ухищрения бесполезными? Если бы мы, шагая вдвоем из Донуэлла в Хайбери, с кем-нибудь повстречались, подозрений было бы не избежать. Но я, слишком рассерженный, чтобы это понять, усомнился в ее любви.

Сомнения мои только усилились на следующий день на горе Бокс-Хилл, когда, оскорбленная моим непростительным пренебрежением к ней и неумеренными комплиментами другой, которых не смогла бы слушать на ее месте ни одна здравомыслящая женщина, мисс Ф. выразила свое возмущение мне одному понятными словами. Говоря коротко, милостивая сударыня, в нашей ссоре ее вины не было вовсе, моя же вина была ужасна. Я так злился на нее, что в тот же вечер укатил в Ричмонд, хотя мог оставаться у вас до утра. Даже тогда я не настолько сошел с ума, чтобы не предполагать примирения, и все же уехал, ибо мнил себя уязвленным, уязвленным ее холодностью, и полагал, будто первый шаг должна сделать она. Никогда не перестану благодарить судьбу за то, что вы не были с нами на той прогулке. Если б вы видели мое тогдашнее поведение, я бы, пожалуй, навек лишился вашего уважения. На нее же, на мисс Ф., оно произвело такое действие, что она приняла мгновенное решение: лишь только я уехал из Рэндалса, согласилась занять место, которое навязывала ей миссис Элтон — женщина, чье обращение с ней уже давно вызывало во мне все нараставшие негодование и ненависть. Мне негоже было бороться с духом терпения, простираемого столь щедро и на меня самого, иначе я громко вознегодовал бы против готовности мисс Ф. молчаливо сносить нахальство этой особы. „Джейн“ — подумать только! Даже я в письме к вам, как вы могли заметить, не смею называть мою невесту по имени! Так представьте же себе, что я чувствовал, когда слышал, как Элтоны треплют его безо всякой нужды, самым вульгарным и оскорбительным образом выпячивая свое ложное превосходство!