Эмма

Ради себя самой и ради Харриет она сдерживала гнев, все еще надеясь на благополучное завершение дела. Она даже была любезна с мистером Элтоном, хоть это и давалось ей тяжело — в особенности если глупая его болтовня мешала слушать других. Отвлекаемая им, Эмма не смогла разобрать, что именно говорил мистер Уэстон о своем сыне. До нее донеслись только неоднократно повторенные слова «мой сын» и «Фрэнк» да еще кое-какие обрывки фраз. Вероятно, речь шла о предстоящем приезде Фрэнка Черчилла в Рэндалс, но прежде чем Эмма сумела немного утихомирить мистера Элтона, этот предмет был совершенно оставлен, и возвращаться к нему оказалось неловко.

Несмотря на решимость Эммы никогда не выходить замуж, в самом имени Фрэнк Черчилл и в представлении о нем заключалось нечто такое, что всегда ее интересовало. Она часто думала (особенно после женитьбы его отца), что если бы все-таки пришлось сделаться чьей-то женой, то именно он был бы ей совершенной ровней и летами, и характером, и положением. Казалось, они уже были связаны между собой благодаря близости их семейств, и Эмма не могла не подумать, что, верно, все местное общество прочит их в супруги друг другу. В том же, что мистер и миссис Уэстон имеют это в предмете, она нисколько не сомневалась. И хоть Эмма отнюдь не подразумевала, чтобы Фрэнк Черчилл или кто угодно иной мог пробудить в ней желание проститься с той жизнью, лучше которой она ничего для себя не мыслила, взглянуть на него ей было очень любопытно. Эмма заранее решила, что он непременно окажется приятным молодым человеком, а сама она в равной мере понравится ему. Размышления о том, какими узами свяжет их молва, доставляли ей своего рода удовольствие.

Любезности же мистера Элтона, напротив, были ужасно неуместны. Эмме оставалось лишь хвалить себя за внешнюю учтивость при ощущаемом ею раздражении и утешаться тем, что, прежде чем настанет пора уезжать, прямодушный мистер Уэстон непременно еще хоть раз заговорит о сыне. Так и вышло: за ужином, избавившись наконец от мистера Элтона, Эмма села подле хозяина, и он, когда седло барашка было нарезано, воспользовался первой же возможностью отвлечься от забот о гостях, чтобы сказать соседке:

— Для ровного числа нашей компании недостает двух человек. Вот если б тут были еще двое: ваша милая маленькая приятельница мисс Смит и мой сын, — тогда бы я сказал, что все общество в сборе. Вы, полагаю, этого не слыхали, но, пока мы сидели в гостиной, я сообщил остальным, что скоро мы ждем Фрэнка в гости. Нынче утром я получил от него письмо: обещается быть у нас не позднее чем через пару недель.

В приличествующей мере выразив радость, Эмма согласилась с мистером Уэстоном в том, что сын его и Харриет Смит превосходно дополнили бы компанию.

— Он уж с самого сентября собирается к нам приехать, — продолжил хозяин. — В каждом письме обещает, однако ему не позволено вполне распоряжаться своим временем. Есть люди, которым он должен угождать, а это, между нами говоря, частенько требует жертв. И все ж таки где-нибудь на второй неделе января мы непременно его увидим.

— Ах какое это будет счастливое событие для вас! И миссис Уэстон обрадуется, пожалуй, не меньше вашего, ведь она так желает с ним познакомиться!

— О да, да, только она, в отличие от меня, не верит в скорый его приезд. Думает, будто и в этот раз выйдет какая-нибудь задержка. Однако она не знает Черчиллов так хорошо, как я. Дело, видите ли, вот в чем… Говорю вам по секрету: в общей беседе я и намека себе не позволил… В каждом семействе, знаете ли, свои маленькие тайны… Ну так вот. В январе в Энском приглашены гости. Ежели прием отложат, Фрэнк сумеет приехать, а если нет, принужден будет остаться. Но мне-то известно: эти приглашенные принадлежат к семье, к которой некая влиятельная дама из Энскома питает сильную неприязнь. Раз в два-три года их принято звать в гости, но когда доходит до дела, приглашение отменяют. Посему я нисколько не сомневаюсь: прежде чем наступит середина января, Фрэнк будет здесь. Это так же верно, как и то, что здесь буду я сам. Ну а добрая ваша подруга (он кивком указал на верхний конец стола) слишком чужда капризов и слишком мало встречалась с ними в Хартфилде, чтобы рассчитывать их возможные следствия так, как давно наловчился я.

— Мне жаль, — ответствовала Эмма, — что относительно приезда мистера Черчилла могут быть сомнения, однако я склонна принять вашу сторону, мистер Уэстон. Ежели вы верите, что он приедет, то и я буду верить. Ведь вы знаете энскомскую жизнь.