Эмма

После отца уселась Изабелла. Следом вошел ее муж, позабывший о том, что на пути в Рэндалс сидел не с ней, и потому Эмма, препровожденная во второй экипаж мистером Элтоном, оказалась обреченной на уединение с ним. Если бы не подозрения минувшего вечера, этот тет-а-тет был бы ей даже приятен: они говорили бы с викарием о Харриет, и три четверти мили промелькнули бы как одна. Теперь же Эмма тяготилась его обществом, полагая, что он выпил слишком много доброго вина мистера Уэстона и потому наверняка станет нести всякий вздор.

Дабы охладить его собственной сдержанностью, она заговорила с ним серьезно и церемонно о погоде, но не успела произнести и двух слов: едва их экипаж вслед за первым выехал из ворот, как рука ее была сжата в ладони мистера Элтона. Он решительно потребовал к себе внимания, ибо не мог не воспользоваться драгоценной возможностью открыть мисс Вудхаус те чувства, о которых она уж наверняка догадывалась. Он надеялся… он боялся… он обожал… он готов был умереть, если она его отвергнет, однако льстил себя мыслью, что его пылкая к ней привязанность, его безмерная любовь не оставит ее равнодушной. Говоря попросту, он намерен был добиться согласия в самый короткий срок. И это происходило на самом деле! Мистер Элтон, ухаживавший за Харриет, без колебаний, без извинений, даже без робости объяснялся в любви ей — Эмме! Она пыталась его остановить, но тщетно: он продолжал говорить, пока не высказал все до конца. Как ни велик был ее гнев, в ту минуту она решила сдержаться, надеясь, что безумие мистера Элтона в значительной мере вызвано вином, а потому может еще пройти. Полусерьезно-полушутя (в теперешнем странном положении этот тон казался ей наилучшим) она ответила:

— Мистер Элтон, я, право, не знаю, что и думать! Неужто вы говорите все это мне? Вы, должно быть, забылись и приняли меня за мою подругу. Извольте: ей, мисс Смит, я передам любое ваше послание, — но сама не стану слушать таких речей. Прошу вас, довольно!

Мисс Смит? Послание мисс Смит? Что мисс Вудхаус хотела этим сказать? Повторяя ее слова, он сообщил своему голосу такое высокомерие, такое хвастливое притворное негодование, что она, не удержавшись, воскликнула:

— Мистер Элтон, это неслыханно! Я нахожу вашему поведению только одно объяснение: вы не в себе, — иначе не осмелились бы говорить со мной в таком тоне и так отзываться о Харриет. Овладейте же собою и замолчите — тогда я постараюсь все это забыть.

Но мистер Элтон, выпивший довольно, чтобы разгорячиться, был все же не так пьян, чтобы утратить рассудок, и превосходно сознавал смысл собственных слов. Пылко отклонив упреки в непостоянстве, чувствительно ранившие его, и без особого жара изъявив почтение мисс Смит как подруге мисс Вудхаус, мистер Элтон заявил, что не может взять в толк, к чему теперь поминать эту девицу, если предмет его страсти вовсе не она. Снова заговорив о своей любви, он стал с большим упорством добиваться благосклонного ответа.

Видя, что викарий не так уж и пьян, а стало быть, непостоянство его и самонадеянность не могут быть приписаны хмельному помутнению ума, Эмма заговорила суровее:

— Увы, я более не могу сомневаться. Вы выразились достаточно ясно. Мистер Элтон, я не в силах выразить вам моего негодования. Весь минувший месяц вы ухаживали за мисс Смит, чему я была ежедневной свидетельницей, и после этого смеете в такой манере адресоваться ко мне? До сего момента я даже вообразить себе не могла столь непростительной ветрености! Уверяю вас, сэр, я чрезвычайно, чрезвычайно далека от того, чтобы поощрять подобное!

— Боже правый! — вскричал мистер Элтон. — Как прикажете вас понимать? Мисс Смит! О ней я даже и не думал! Не будь она вашей подругой, я никогда не обратил бы на нее ни малейшего внимания. Единственно потому что вы с нею дружны, мне не было безразлично, жива она или мертва. Ежели она что-то себе вообразила, виной этому лишь собственная ее фантазия. Мне очень жаль, ужасно жаль, но чтобы мисс Смит… О, мисс Вудхаус! Кто заметит мисс Смит, когда рядом вы! Клянусь честью, напрасно вы упрекаете меня в ветрености. Ни о ком, кроме вас, я не помышлял, ни одной другой девице не делал знаков внимания. Все, что бы я ни делал и что бы ни говорил за многие недели, имело одну только цель — выказать вам мое обожание. Неужто вы в самом деле можете в этом сомневаться? Нет! — отвечал он сам себе игривым тоном, который находил, очевидно, обаятельным. — Уверен: вы все видели и все понимали.

Услыхав такие слова, Эмма испытала чувства, недоступные описанию, и трудно сказать, которое из них взяло верх над другими.

В негодовании она не сумела тотчас ответить, и несколько секунд ее молчания были восприняты мистером Элтоном, все еще не терявшим надежды на согласие, как добрый знак. Попытавшись вновь завладеть ее рукой, он радостно воскликнул:

— Несравненная мисс Вудхаус! Позвольте мне заметить, что ваше безмолвие подтверждает мои слова: вы давно меня разгадали.