Эмма и Синий джинн

Когда же эти жёлтые вихри наконец улеглись, в пустыне вырос полуразвалившийся дворец. Песок струился из всех его окон и покрывал все стены, точно сахарная пудра тортик. Ворота у этого дворца были такие высокие, что Сахиму даже не пришлось втягивать голову в плечи, пролетая в них. А за воротами был жар, словно в самом сердце пламени, и мрак такой, словно сюда, во дворец, никогда не заглядывал ни единый солнечный лучик. Однако Жёлтый джинн чуть-чуть светился, и в тусклом мерцающем свете Эмма смогла увидеть целые горы золота и драгоценных камней – всё это Сахим награбил за свою долгую злодейскую жизнь.

Всюду громоздились сокровища – в залах и покоях, даже в коридорах, по которым Сахим волочил за собой Эмму и Тристана, а он тащил их куда-то всё дальше и всё ниже, уводя вглубь своего увязшего в песках дворца.

Ох, хоть бы пальцы у него были чуточку похолоднее, – подумала Эмма, и в это самое мгновение перед ней распахнулся огромный зал. Сахим дунул в темноту – разом вспыхнули тысячи факелов. Под закопчённым чёрным потолком висели золотые клетки. За золотыми прутьями щёлкали, свистели, крякали, шебуршали пленники. И прежде чем Эмма и Тристан что-то поняли, Сахим посадил их самих в такую же золотую клетку.

– Ага-а-а! – зашипел он и из-за решётки уставился на Эмму своими кошачьими глазами. – К моей коллекции ты чудесно подходишь! А твою собаку мои слуги обваляют в пряном порошке из жёлтой куркумы!

Тристан залаял и попытался зубами схватить Сахима за нос, но только свой нос ушиб о прутья решётки. А Жёлтый джинн расхохотался. От громовых раскатов его хохота с потолка зала посыпался песок.

Сахим подлетел к гигантской паутине, которая висела наподобие гамака, протянувшись от одного угла зала в другой. В этот гамак и улёгся Жёлтый джинн, испустив глубокий вздох.

– Эй, слуги! Подайте мне фиников в меду! – гаркнул Сахим.

Из тьмы вынырнули два бледных духа. Они были нежно-лимонного цвета и шли, с трудом волоча миску, которая была больше корыта или ванны. Отвесив Сахиму сотню поклонов, духи поставили ванну на его голое брюхо.

Тут у Эммы забурчало в животе. Она же сегодня вообще ничего не ела. Но внезапно у Эммы родилось ужасное подозрение.

– Ты и пленников своих пожираешь, окунув в мёд? – дрожа от страха, спросила она.

Джинн чавкал и причмокивал. Потом схватил одного из слуг и этим несчастным вытер свой запачканный мёдом подбородок. В отблесках факелов страшно блеснули острые зубы Сахима.

– Глупости. Они же невкусные, – буркнул он. – Я их собираю, потому что они жёлтые. И ещё потому, что их страх придаёт мне силы. Все Жёлтые джинны очень любят запах страха. Для нас нет ничего слаще этого запаха! Всё, спать хочу. Закрой-ка рот. Не то набью тебе его песком. – Сахим громко рыгнул, улёгся поудобнее и захрапел.

В тот же миг страх Эммы, точно мошка в море, потонул в охватившей её ярости.

– Сейчас же выпусти меня! – закричала Эмма и принялась трясти золотые прутья клетки. – Вот погоди, придёт Карим! Он посадит тебя в бутылку, а я… Знаешь, что я сделаю? Я плюну туда, вот именно, плюну, так и знай!

Разом настала мёртвая тишина – из всех клеток на Эмму уставились сотни глаз.

– Карим? – С ворчаньем, которое было похоже на рык проголодавшегося льва, Сахим выпрямился во весь свой громадный рост. – Что ты, жалкая улитка, знаешь о Кариме? С Каримом покончено! Я бросил его в море. Хочешь, я покажу тебе кольцо, которое он носил в носу? Вот оно! – И Сахим щёлкнул ногтем по кольцу, висевшему у него в мочке уха, причём мочка была размером с большую тарелку. – Мне к лицу, верно? Ну всё. Не мешайте мне спать. Не то я всё-таки обмакну тебя и твою собачку в мёд и съем.

И Жёлтый джинн, сердито ворча, плюхнулся в гамак. Скоро раздался громоподобный храп. А из-под тюрбана Сахима выползли пауки. Они стали прилежно плести паутину и штопать дыры, которые образовались в гамаке, ведь Сахим был очень тяжёлый. Между тем из всех золотых клеток струилась печаль.

– Ты ведь тоже веришь, что Карим придёт и спасёт нас, а Тристан? – шёпотом спросила Эмма своего верного дружка.

Вместо ответа он задорно лизнул Эмму в нос.

– Ну, тогда всё хорошо, – пробормотала Эмма и прижалась щекой к шее Тристана. Но всё-таки спать в клетке очень неудобно. Даже если клетка золотая.

Холодный ветер

Ужасная ночь была – ещё ужасней, чем та, когда брат Эммы – по старшинству второй из четырёх её братьев – накапал ей в нос жидкости для мытья посуды. Тристан спал так сладко, словно он находится в самом тихом уголке на свете, а Эмма не сомкнула глаз. Не надо было открывать бутылку, думала она снова и снова, по меньшей мере триста пятьдесят раз. Она лежала с открытыми глазами в темноте, Жёлтый джинн жутко храпел, у Эммы даже уши от его храпа заболели.

Настал день, но Эмма заметила это лишь потому, что два-три солнечных лучика, случайно заблудившись, упали на кончик носа Сахима.