Аише много лет было неуютно от мысли о тошноте и рвоте, и постепенно ее боязнь тошноты становилась все сильнее. Со временем этот страх начал контролировать значительную часть ее жизни. Она всегда готовила сама и посвящала много времени уборке. Аише не нравилось есть вне дома, и ее выбор заведений ограничивался тремя ресторанами. Аиша предпочитала не появляться в школах, где учились ее дети, и просила мужа сходить туда вместо себя. Она была не в состоянии смотреть телепередачи о здоровье и больницах. Когда дети возвращались из школы домой, она непременно их расспрашивала, не заболел ли кто из одноклассников. Когда Аишу подташнивало, что случалось три-четыре раза в неделю, она часами просиживала в туалете, выполняя дыхательные упражнения и держась за живот. И все это несмотря на тот факт, что Аишу ни разу не рвало со времени последней беременности несколько лет назад – да и тогда ее состояние не было слишком серьезным.
Страхи Аиши появились давно и со временем стали только хуже. Какие действия Аиши не дают ей выбраться из ловушки страха? Как связана ее тошнота и реакция ее организма на страх?
Многие действия Аиши не дают ей выбраться из ловушки страха уже долгое время: она старается не есть пищу, приготовленную другими людьми, слишком усердствует с уборкой и проверяет, не заболел ли кто из одноклассников детей. Эти действия, скорее всего, заметны и самой Аише. Но, так же как Али с его страхом перед инфарктом, Аиша, вероятно, прибегает и к скрытым формам избегания, которые удерживают ее в ловушке. Наверняка она уделяет слишком много внимания самочувствию, следя за ощущениями в животе. В результате она ошибочно принимает реакцию организма на страх за признак приближающейся рвоты. Помните, какие изменения происходят в системе «отдыхай и переваривай» в ответ на испуг? Пищеварение замедляется, появляются неприятные ощущения в животе. Это действительно немного похоже на тошноту. Но Аиша, у которой уже давно не было рвоты, скорее всего, испытывает именно реакцию на страх – однако совершает множество действий, не позволяющих ее рептильному мозгу это осознать. Она сидит в туалете, делает дыхательные упражнения, напрягает мышцы – ее рептильный мозг полагает, что именно эти действия удерживают ее от рвоты, поэтому Аиша продолжает преувеличивать угрозу. Поведение Аиши также подкрепляет ее уверенность в том, что рвота – это сущий кошмар, хотя ее последний опыт доказал обратное. Это отображено на схеме ловушки страха Аиши.
Итак, ловушки страха Али и Аиши устроены одинаково – так же, как и все остальные ловушки, рассмотренные в этой главе. Ощущение катастрофизации угрозы поддерживается при помощи избегания, бегства и охранительного поведения. Единственное отличие в данном случае – неверное истолкование реакции организма на страх, ведущее к преувеличению угрозы. Али ошибочно считает изменение пульса, вызванное чувством страха, сердечным приступом. Аиша принимает возникающие от страха ощущения в животе за признаки подступающей рвоты. Если Али и Аиша будут реже прибегать к избеганию, бегству и охранительному поведению, их рептильный мозг поймет, что все испытываемые ими ощущения – результат страха, а не сердечный приступ или неминуемая рвота.
Ловушки страха, связанные с боязнью заболеть (вообще или чем-то конкретным), устроены так же, как и другие ловушки страха, описанные в этой книге. Повышенное внимание, уделяемое определенной части тела, приведет к обнаружению все новых ощущений, которые будут истолковываться как признаки болезни.
Мы уже подчеркивали в этой главе, что большинство страхов четко привязаны к определенной причине или объекту. Мы также рассмотрели, как некоторые страхи могут быть более абстрактными и приводить к беспокойству по поводу чего угодно. Подобные страхи, как правило, менее интенсивны, но порой и они могут становиться очень сильными. Часто люди жалуются, что не в состоянии по-настоящему расслабиться и бóльшую часть времени чувствуют напряжение. Продемонстрируем это на примере.