Энциклопедия диссидентства. Восточная Европа, 1956–1989. Албания, Болгария, Венгрия, Восточная Германия, Польша, Румыния, Чехословакия, Югославия

Другой поэт и журналист, Владимир Маркович (р. 1952), называл себя «диссидентом-индивидуалистом, который не подвержен никакому влиянию и за которым никто не стоит». У него были необычайно хорошие отношения с диссидентами в Югославии (Джилас, Михайлов, Игнятович и другие) и мыслящими людьми в Западной Европе, США и Аргентине. Интервью, взятые в 1978 году в Любляне и Загребе у словенского поэта Эдварда Коцбека и хорватского историка Франьо Туджмана, он опубликовал за границей на английском и сербском языках. Из-за этого против него возбудили дело «о распространении ложной информации», но, по предложению врача-эксперта, его признали психически больным и отправили на лечение в тюремную больницу на неопределенный срок; там он находился с мая 1979 года до апреля 1982 года. После освобождения начал сотрудничать с группой «Действие» (в которой главной фигурой был Томислав Крсманович), занимавшейся защитой прав человека, и опубликовал воспоминания о пребывании в психиатрической больнице.

Упомянутые диссиденты были не очень публичными фигурами и почти не имели опоры в обществе. Последнее тридцатилетие единого государства (1960‐е – 1990‐е) было периодом больших перемен в структуре общества и кажущихся изменений в партийном государстве. Произошел значительный экономический прогресс, несмотря на то что индустриализация зависела прежде всего от помощи и кредитов с Запада, но также и от помощи Востока, потому что в эпоху холодной войны в Югославию вкладывали капиталы как в буферную зону. Общество постепенно расслаивалось. Возникли новая политическая верхушка, рабочий класс и зависимый от власти (экономически и политически) средний класс. Статус нейтрального государства давал возможности более высокого жизненного уровня, большей свободы и открытости к миру, чем в других странах реального социализма. Но партийное государство не давало возможности установить подлинную демократию. Забастовки рабочих, участившиеся после 1958 года, вызывали определенные надежды на возникновение общественного движения за перемены, однако же либо власти подавляли их силой, либо они сами угасали в результате того, что дирекции предприятий и власти более высокого уровня шли на уступки (прежде всего это касалось выплаты задержанных зарплат).

Для истории диссидентского движения особенно важное значение имели перемены в области культуры. Развитие системы образования и растущее число высших учебных заведений приводили к повышению числа образованных людей; развивалась независимая культурная жизнь, к которой власть относилась терпимей, чем в странах реального социализма (но которую уничтожала, если казалось, что ситуация начала выходить из-под контроля). Интеллектуальная жизнь развивалась прежде всего благодаря все более многочисленным журналам, таким как белградские «Дело», «Философия», «Социология», «Точки зрения» («Гледишта»), и газетам, как, например, «Сегодня» («Данас»), «Перспективы» («Видићи»), «Студент», «Встреча» («Сусрет»), а также издаваемым в Загребе журналам «Взгляды» («Pogledi») и *«Праксис», в Любляне – «Слова» («Besede»), «Обозрение-57» («Revija 57») и «Перспективы» («Perspektive»), в Сараеве – «Обозрение» («Преглед»).

Случавшиеся время от времени вмешательства партийно-государственных властей и самого Тито ограничивали свободу творчества, однако суровость режима в отношении к неудобным для него мыслителям несколько уменьшилась после того, как в 1966 году ушел в отставку бывший министр внутренних дел, вице-президент Александр Ранкович. Тогда власть начала притворяться, особенно перед мировым сообществом, что склоняется к реформам.

Как раз в это время кристаллизовалось сербское национальное движение (в Приштине и Загребе)[43]. Его сторонники стремились укрепить «национальную государственность», резко выступали против «новых левых» и стремления к демократическим переменам во всем государстве, видя в плюрализме политической жизни угрозу раскола национального единства (разумеется, имея в виду единство своего народа) и будущего суверенного национального государства.

Появились общественные движения, прежде всего студенческие, стремившиеся к настоящим глубоким переменам. Сначала это были стихийные студенческие демонстрации в Белграде (1954) и Загребе (1959), жестоко подавленные. Все более организованное движение сопротивления господствующей идеологической и политической системе долго зарождалось, чтобы – одновременно с волной протестов во всем мире – в июне 1968 года охватить почти все югославские университеты.