Энциклопедия диссидентства. Восточная Европа, 1956–1989. Албания, Болгария, Венгрия, Восточная Германия, Польша, Румыния, Чехословакия, Югославия

Следующий лидер студенческого движения Лазар Стоянович (р. 1944), кинорежиссер, активный публицист и переводчик, член редакций журналов «Студент» и «Перспективы», за свою дипломную работу, фильм «Пластиковый Иисус» («Пластични Исус»), был приговорен в 1973 году к 3 годам тюремного заключения. Фильм послужил поводом к чистке в Академии театра, кино, радио и телевидения. Стоянович, не сумев после отсидки найти подходящей работы и не имея поддержки окружения, уехал из страны. Сейчас он живет и работает в США.

Студенческие лидеры оказались в черном списке лиц, которым нельзя было выступать публично. Пропаганда поддерживала вокруг них враждебную атмосферу, особенно с помощью бульварной прессы. Пользуясь многочисленными зарубежными кампаниями против «Красных бригад», югославская пропаганда пыталась представить оппозиционные движения во всем мире как коварную утопию или даже как терроризм.

Режим начал сурово сводить счеты с «черной волной» в искусстве и литературе. Поскольку развитие свободы творчества и критической мысли пошатнуло господствующую идеологию, то, с точки зрения партийного государства, логично было призвать к порядку всю сферу культуры. В 1968–1972 годах многие фильмы, например «Засада» Живоина Павловича и «ВР – мистерия организма» Душана Макавеева, положили на полку, запретили играть такие театральные спектакли, как «Когда расцветают тыквы» Драгослава Михайловича, «Вторая дверь налево» и «Шапки долой» Александра Поповича. Запрещали распространять книги, например «Человек и его мир» Загорки Голубович, не разрешали выставлять картины, например Мичи Поповича.

Протест против этих действий, снова исходивший прежде всего от студентов философского факультета, не смог остановить репрессии. Многие представители творческой интеллигенции смотрели на это молча, а некоторые даже принимали участие в разоблачении «врагов». Чтобы их наказывать, власти часто применяли выборочные, а не массовые репрессии. Этим они также отличались от других систем – классического сталинизма и реального социализма. Для самых высоких партийно-государственных руководителей было важно мнение западных стран, откуда поступала огромная помощь, поэтому они не хотели дискредитировать себя слишком обширными репрессиями.

На встрече с политическим активом Сербии в октябре 1972 года Тито снова коснулся вопроса о наказании «деморализаторов молодежи». Тогда впервые появился список виновных с фамилиями научных сотрудников и студентов юридического и философского факультетов. Под нарастающим натиском властей, а также под влиянием постоянной пропагандистской кампании стали раздаваться все более категорические требования наказать «группу профессоров». В прессе, на радио и телевидении уже несколько лет велась травля, одновременно инспирировались бесчисленные «требования из провинции», чтобы создать впечатление, что вся страна против «врагов». В список фамилий, обнародованный вузовским комитетом СКЮ, попали профессора-философы Михайло Маркович, Миладин Животич и Светозар Стоянович, профессор-социолог Любомир Тадич, профессор-антрополог Загорка Голубович, доцент-социолог Драголюб Мичунович, а также ассистенты отделения социологии Триво Инджич и Небойша Попов. Власти стали распространять материалы, в которых содержались ничем не подтвержденные упреки в том, что названные преподаватели не лояльны власти, манипулируют молодежью и даже мировым общественным мнением. Неизвестно, почему именно эти люди оказались в списке; можно догадываться, что к некоторым из них плохо относился Тито (Тадич, например, даже на партийных собраниях ставил под сомнение конституционное постановление о мандате Тито на безграничную власть, а Стоянович писал о «харизматическом вожде» и «харизмархии»).

Совет университета осудил «группу профессоров» (на заседание их не допустили) и поручил философскому факультету проводить «дальнейшие преследования», однако Ученый совет и руководители факультета отказались исполнять распоряжение. На основе рекомендаций профессоров учебных заведений со всей страны все входившие в список были снова избраны на свои должности 1 июня 1973 года, а 5 июня Совет факультета утвердил это решение. Власти пытались скрыть этот результат от общественности. Номер журнала «Философия», в котором опубликовали рекомендации, был конфискован, факультету пригрозили ограничить финансирование и даже ввести внешнее управление.

Представителям «группы профессоров» предложили добровольно уйти, но для них это было неприемлемо по убеждениям и чувству гражданского долга. К тому же компромисс с режимом, несомненно, стал бы предательством и отсутствием элементарной солидарности со студентами.