Эпидемии и общество: от Черной смерти до новейших вирусов

Малярия терзала Сардинию со времен Античности, но, как и по всей Италии, самые разрушительные последствия принесла в конце XIX в. Ведущий специалист по истории малярии на острове пишет: «Никогда раньше малярия не сжимала Сардинию в своих тисках так крепко, как к концу столетия, и началось это недавно… после объединения страны»{196}. Те самые символы модернизации – объединение нации, железные дороги и демографический рост – в совокупности стали причиной экологической катастрофы, которой обернулась вырубка лесов, повлекшая, в свою очередь, ужасные последствия для здравоохранения. Пересеченная местность с преобладанием холмов и гор, пронизанных бесчисленными потоками и речными долинами, а также сельское хозяйство, состоявшее из небольших крестьянских ферм, – все это делало гидрологическую систему Сардинии крайне чувствительной к вырубке лесов.

Из-за роста населения, огораживания общинных земель, обременительной и регрессивной налоговой системы крестьянам приходилось расчищать все более высокие склоны, чтобы сеять пшеницу на целинной почве, которая пока не подверглась эрозии и была еще плодородна. В то же самое время развитие железных дорог и национального рынка обеспечили спрос на лес и средства для его вывоза. В результате народ валом бросился на холмы с топорами, огнем, мотыгами и плугами. Отары овец и коз нередко довершали истребление буковых, сосновых, каштановых и дубовых лесов, которые выполняли множество функций в регуляции стоковых вод. Кроны ослабляли силу ливней и сокращали объемы выпавшей воды, часть которой испарялась с широкой поверхности листьев. В то же время корни и подлесок удерживали верхний слой почвы и защищали лежащий ниже известняк от эрозии, возникающей из-за ветров и дождей. Когда этого покрова не осталось, ливни начали неуклонно обнажать склоны и собираться в потоки, которые смывали почву и камни, вызывая оползни и заиливая русла рек ниже по течению. Реки и ручьи, питаемые такими потоками из воды, почвы и донных отложений, постоянно выходили из берегов, из-за чего в долинах и вдоль берегов появлялись застойные водоемы. В докладе Совета по вопросам здравоохранения провинции Ористано, обнародованном в 1880-е гг., положение дел было прокомментировано так: «Сардиния, некогда такая изобильная благодаря своим древним и пышным лесам, превращается в пустынную степь из-за вандализма алчных дельцов. Ради наживы они превращают в уголь несметное количество растений – многострадальное наследие веков»{197}.

Сельское хозяйство было экстенсивным и практически не предусматривало мероприятий по закреплению грунта или устройству дренажа, в результате повсюду возникали бесчисленные участки с застойной водой, которые идеально подходили для размножения комаров. В ходе реализации Сардинского проекта на разных высотах было обнаружено более миллиона таких комариных питомников, а больше всего в долинах и узких прибрежных равнинах, где почва оставалась плодородной, и потому крестьяне и фермеры обрабатывали ее в разгар сельскохозяйственного сезона, совпадавшего по срокам с малярийным. Нарушенная среда острова идеально подходила для главного переносчика малярии – комаров An. labranchiae. Они могут размножаться в горных водоемах на высоте до 900 м, по краям ручьев и рек, как в пресной, так и в солоноватой воде вдоль береговой линии. Днем они спят, а ночью летят поживиться человеческой кровью.

Anopheles labranchiae не упустили случай обжиться и под землей, что стало возможно с ростом горнодобывающей промышленности, которая вела разработку месторождений свинца, цинка, железа, серебра, меди, сурьмы и марганца. Добычу этих полезных ископаемых мощно стимулировали сразу несколько факторов: во-первых, либерализация законодательства, положившая конец королевской монополии на недра и открывшая их для разведки и разработки, во-вторых, рост спроса на сырье для промышленности, наблюдавшийся на Большой земле, и, в-третьих, транспортная революция, обеспечившая доступ к континентальным рынкам. Поэтому в последние десятилетия XIX в. добыча ископаемых росла экспоненциально. Объемы добычи, измеряемые в тоннах, с 1860 по 1900 г. увеличились в пять раз, а численность рабочей силы утроилась – с 5000 до 15 000 человек. К несчастью для шахтеров, в подтопленных шахтах размножались комары, а бедность, недоедание и плохое жилье сильно увеличивали риск заболеть. К 1900 г. малярия стала главной проблемой горнодобытчиков. Например, в материковой коммуне Монтеварки, где тоже шла активная добыча угля, малярия была первой среди причин госпитализации в больницу, учрежденную горнодобывающей компанией, и в 1902 г. 70 % шахтеров сообщали, что болели малярией в предыдущем году.