Эпидемии и общество: от Черной смерти до новейших вирусов

Что же породило эту самонадеянную уверенность в том, что силами науки, техники и цивилизации инфекционные болезни удастся победить? Одна из предпосылок была историческая. В западных индустриальных странах во второй половине XIX в. заболеваемость и смертность от инфекционных заболеваний стала резко падать, во многом в результате «социального подъема» – быстрого повышения заработной платы, улучшения жилищных условий, питания и образования. Одновременно развитые страны возвели прочные защитные укрепления в сферах санитарии и здравоохранения. Среди предпринятых мер, как нам уже известно, были организация канализации и водостоков, фильтрация и хлорирование воды для защиты от холеры и брюшного тифа; санитарные кордоны, карантины и изоляция, направленные против бубонной чумы; вакцинация против оспы и хинин – первое «чудодейственное средство» от малярии. Происходили улучшения и в сфере обработки продуктов питания: пастеризация, консервирование и дезинфекция мест хранения морепродуктов позволили добиться значительных успехов в борьбе с туберкулезом крупного рогатого скота, ботулизмом и различными болезнями пищевого происхождения.

Таким образом, уже к началу XX в. многие из самых страшных эпидемических заболеваний отступили, но благодаря изобретениям, сделанным по большей части на практике, а не в результате научных изысканий. Однако вскоре наука пополнила этот арсенал новым мощным оружием. Луи Пастер и Роберт Кох создали биомедицинскую модель заболеваний, которая беспрецедентно расширила научные представления и привела к каскаду научных открытий, а также к появлению таких новых направлений, как микробиология, иммунология, паразитология и тропическая медицина. Тем временем началась эра антибиотиков, появились пенициллин и стрептомицин, которые позволили лечить сифилис, стафилококковые инфекции и туберкулез. Развитие вакцинации значительно снизило заболеваемость оспой, коклюшем, дифтерией, столбняком, краснухой, корью, эпидемическим паротитом и полиомиелитом. А ДДТ, казалось, обещал уничтожить малярию и другие заболевания, распространяемые насекомыми. Итак, к началу 1950-х гг. научные открытия обеспечили эффективные способы борьбы против самых распространенных инфекционных заболеваний. Наблюдая столь интенсивный прогресс, многие резонно полагали, что вскоре человечество начнет устранять инфекционные болезни одну за другой, пока все они не исчезнут. И надо сказать, международная кампания по борьбе с оспой была именно таким примером. В 1979 г. ВОЗ объявила, что оспа стала первой в истории нашей цивилизации болезнью, ликвидированной планомерными усилиями человека.

Сторонники доктрины о победе над инфекциями считали, что мир микробов по большей части статичен, а если и эволюционирует, то очень медленно. Почти никому не приходило на ум, что победе может помешать появление новых заболеваний, к которым человечество не подготовлено и против которых у него нет иммунитета. Сторонники искоренения пали жертвами исторической амнезии, напрочь забыв тот факт, что за последние пять столетий западные страны неоднократно сталкивались с катастрофическими возвращениями уже знакомых заболеваний, например, чумы в 1347 г., сифилиса в 1490-е гг., холеры в 1830 г. и испанского гриппа в 1918–1919 гг.

Бёрнет был отнюдь не одинок в своем заблуждении. Будучи одним из основоположников эволюционной медицины, он признавал теоретическую возможность появления в результате мутации новых болезней. Однако считал, что на практике подобные явления настолько редки, что ими можно пренебречь. Он писал: «Совершенно неожиданное возникновение нового и опасного инфекционного заболевания возможно, но за последние 50 лет ничего подобного мы не наблюдали»{252}. Понятие «микробиальная неизменность», из которого следовало, что и впредь человечество будет иметь дело лишь с теми же болезнями, что и сейчас, даже легло в основу Международных медико-санитарных правил, принятых в 1969 г. В них было сказано, что «уведомлять» власти следует только в том случае, если речь идет о чуме, желтой лихорадке или холере. Только три эти болезни, ставшие главными массовыми убийцами в XIX в., вошли в перечень заболеваний, требующих «уведомления», то есть, поставив такой диагноз, врач был обязан сообщить об этом в государственные и международные органы здравоохранения. Однако правила ничего не сообщали о том, что делать в случае обнаружения неизвестной, но смертельно опасной новой инфекции.