Эпидемии и общество: от Черной смерти до новейших вирусов

Третьим местом активного распространения Эболы были клиники и больницы. Во время эпидемии Эболы в Западной Африке не было профессии опаснее, чем медработник – санитар, медсестра или врач. Те, кто стояли на передовой, отдавали Эболе большую дань, они болели и умирали. Примерно 20 % жертв в трех странах долины реки Мано были медработниками. Но тем, кто осуществлял уход, не имея медицинской профессии, тоже было очень нелегко из-за постоянного страха, перегруженности и безнадежности. Причин у этого было множество, в том числе чудовищная заразность болезни и высокий риск летальности. Любой непосредственный контакт с пациентами представлял опасность.

Все связанные с болезнью риски значительно увеличивала специфика западноафриканской системы здравоохранения. Гвинея, Либерия и Сьерра-Леоне были в числе самых бедных стран мира. Согласно Отчету ООН о развитии человечества, представленному в 2016 г., Гвинея занимала 183-е место из 188 стран, расположенных в списке в соответствии с индексом развития человеческого потенциала, который показывает общее экономическое благополучие в стране и вычисляется на основе ряда критериев. Если говорить только о доходе на душу населения, то годовой доход жителя Гвинеи в долларах США составил 1058 долл. Либерия, чьи граждане зарабатывали 683 долл. на душу населения в год, была помещена на 177-е место, а Сьерра-Леоне со среднедушевым доходом в 1529 долл. заняла 179-е место. Доля населения, жившего в условиях тяжелой многоаспектной бедности, составила 49,8 % (Гвинея), 35,4 % (Либерия) и 43,9 % (Сьерра-Леоне){282}.

Беспросветная нищета серьезно повлияла на возможность стран Западной Африки создать инфраструктуру здравоохранения. Проблема усугублялась тем, что у государств в регионе были разные приоритеты. В 2001 г. на саммите министров здравоохранения африканских стран в столице Нигерии Абудже была принята одобренная всеми резолюция, предписывающая странам-участницам стремиться повысить выделяемую на здравоохранение долю ВВП до 15 %. Но в 2014 г. Сьерра-Леоне, Гвинея и Либерия очень сильно отставали от заданной цели, направляя на здравоохранение только 1,9 %, 2,7 % и 3,2 % соответственно. От такого же пренебрежения страдали образование, социальная политика, жилищное строительство и транспорт, а единственной относительно хорошо финансируемой сферой во всех странах была армия. Совершенно не продвигаясь к достижению целей, обозначенных в Абудже, Гвинея и Сьерра-Леоне фактически сокращали финансирование министерств здравоохранения в годы после конференции, хотя рост производства пальмового масла и других отраслей промышленности привел к экономическому подъему и создал очаги богатства среди преобладающей нищеты. История лихорадки Эбола – это сюжет не только о бедности, но и о несбалансированном распределении ресурсов, а также о сомнительных нравственных приоритетах общества.

Когда произошла вспышка Эболы, все три страны были абсолютно к этому не готовы. Например, ни в одной практически не было медработников. В Западной Африке количество обученных врачей, медсестер и акушерок на душу населения оказалось наименьшим в мире. В Либерии на 100 000 жителей приходилось 0,1 врача, похожие цифры были в Сьерра-Леоне и в Гвинее: 0,2 и 1,0 соответственно – сравните, например, с Францией, где на 10 000 жителей приходится 31,9 врача, и с США, где этот показатель составляет 24,5. В большой канадской больнице врачей было больше, чем во всей Либерии, где и без того сильнейший дефицит усугубляла гражданская война, начавшаяся в XXI в. Из-за нее даже те немногочисленные врачи, что находились в стране, были вынуждены уехать; поэтому, когда разразилась эпидемия Эболы, в США либерийских медиков оказалось больше, чем в самой Либерии, где 218 врачей и 5234 медсестры обслуживали население численностью 4,3 млн человек. К тому же весь этот медперсонал в основном находился в столичной Монровии, а в остальной стране люди фактически не имели доступа к медицинской помощи, если не считать народных целителей.

В больницах дела обстояли не лучше. Там зачастую не было ни изоляционных палат, ни электричества, ни водопровода, а также отсутствовало диагностическое оборудование, средства защиты для персонала и знания относительно того, как действовать в случае чрезвычайной ситуации. И без того переполненные больницы не имели возможности принимать новых пациентов даже в случае крайней необходимости. В таких условиях у персонала опускались руки, и во время чрезвычайной ситуации медработники начали массово дезертировать, потому что были напуганы, перегружены работой и получали низкую зарплату. Они впадали в отчаяние из-за того, что не могли помочь пациентам, и из-за того, что население было проникнуто глубоким недоверием к медицине и считало, что в больницах люди оказываются, только чтобы умереть. Уже после появления вируса, одна из статей The New York Times назвала систему здравоохранения в трех пострадавших странах невидимой{283}.