Эпидемии. Так начиналась микробиология

Сыпной тиф, когда-то называвшийся ирландским, теперь составляет в Европе почти только исключительную принадлежность нашей страны. Он известен уже очень давно и известность эта самая печальная. На самых мрачных страницах всемирной истории, рассказывающих о человеческих бедствиях вследствие войны, нужды и голода, вписано также и имя сыпного тифа. Он прежде назывался военным, лагерным, осадным тифом. Все войны, особенно начиная с XVI века, когда научились отличать эту болезнь от других, и почти до нашего времени, ознаменованы более или менее жестокими эпидемиями сыпного тифа, который уносил гораздо больше жертв, чем погибало от ранений, полученных в поле сражения. Сыпной тиф, например, уничтожил наполеоновскую армию в годы нашествия. Так, в Вильне было оставлено отступающими французами 30 тыс. человек, ставших военнопленными. 25 тыс. из них погибло от тифа. От них болезнь перешла на местных жителей и главным образом на евреев, торговавших платьем умерших. Из 30 тыс. еврейского населения 8 тыс. умерло от тифа. Сыпной тиф также свирепствовал и в крымскую и турецкую кампании. Особенно поучительно сравнение потерь союзников – французов и англичан – от этой болезни. Тогда как в первую зиму англичане вдвое больше пострадали от тифа, чем французы, они затем проявили лихорадочную деятельность, направленную на улучшение санитарного состояния своих войск. Французы же ничего не сделали, и их солдаты остались попрежнему зимовать в палатках и хатах, в сметье и грязи, съедаемые вшами, а англичане пользовались полным комфортом в хорошо отапливаемых и вентилируемых бараках. В результате 10 278 смертных случаев от тифа у французов и 16 у англичан. В войну 1877–1878 гг. русские войска имели от тифов (сыпного, брюшного и возвратного) 199 537 больных с 43 987 смертями, тогда как от оружия погибло 34 742 человека. В дальнейших войнах, однако, губительная роль сыпного тифа все более стушевывается и его место занимают брюшной тиф и дизентерия.

Другое название сыпного тифа – голодный тиф. Во всей Европе в прежние времена, а в России и до сих пор, он неизменно появляется, вслед за неурожаем и голодом. Как только население начинает страдать от последствий неурожая, тотчас же в его среде развиваются и принимают эпидемическую форму цынга и сыпной тиф. Таковы были эпидемии 1847–1848 г. во всей Европе, 1817–1819, 1821–1822, 1836–1838, 1862–1864 в Ирландии, 1816–1818 в Италии, 1856–1867 и 1876–1877 в Верхней Силезии, 1868–1869 в Восточной Пруссии, Швеции, Финляндии, а также в Тунисе и Алжире. Таковы же почти ежегодные эпидемии в той или другой части обширной России. Особенно значительны были эпидемии 1849 и 1892 гг. Замечательно, что этот голодный тиф отличается от военного своей низкой смертностью.

Сыпной тиф есть также тюремный тиф. В переполненных тюрьмах он развивается с неслыханной силой. Уже Бэкон рассказывает о знаменитых черных сессиях – судебных разбирательствах, после которых падали жертвой тифа и судьи и публика, заражавшиеся от подсудимых; особенно известны ассизы Ольд-Бэли в Лондоне, после которых погибли лорд-мэр, два судьи, присяжный и несколько адвокатов. С подобным тюремным тифом связана были эпидемия 1908–1909 гг. в России. Не только тюрьмы, но и всякие другие переполненные помещения способствуют эпидемическому развитию сыпного тифа: суда, набитые солдатами или паломниками, ночлежные дома и харчевни. Вообще говоря, переполнение играет очень важную роль в эпидемиологии сыпного тифа, так как к нему сводятся и другие формы этой болезни. Так, военный, лагерный, осадный тифы также могут быть объяснены скоплением большого числа людей на ограниченном пространстве. Сюда же относится и влияние времен года. Сыпной тиф встречается круглый год, но особенно развивается зимой и весной. В России, например, обыкновенно наибольшее число заболеваний бывает в апреле, наименьшее – в августе. Значение скученности людей для развития сыпного тифа объясняли обыкновенно вредным действием спертого воздуха. Вероятно, однако, что причину нужно искать в ином: при большом скоплении людей в одном месте Соприкосновение между ними чаще, расстояние ближе, и это облегчает передачу заразы от одного к другому паразитами.

Сыпной тиф когда-то был распространен повсюду, за исключением тропических стран. Затем он стал ограничиваться некоторыми областями с особенно бедствующим населением – Ирландии, Бретани, Познани, Силезии, Алжира, Туниса, Египта, Северного Китая. Он никогда не переводится в России. Так, например, за 10 лет с 1895 по 1905 г. он колебался от 35 822 (в 1897 г.) до 76 831 (в 1905 г.).

Но никогда после 1892 г. в России не было такой большой эпидемии, как в 1908–1909 гг. Начав свое развитие еще в 1907 г. в переполненных тюрьмах, она в течение 1908 г. распространилась по всем тюрьмам, а оттуда по всему населению Европейской России, Кавказа и Сибири. Своего апогея она достигла весной 1909 г.

(по данным, любезно сообщенным д-ром С. А. Новосельским)