Эпоха «дворских бурь». Очерки политической истории послепетровской России (1725–1762 гг.)

На службе простой дворянин не был уверен в «произвождении»: порядок присвоения чинов не раз менялся; к тому же получить чин, отпуск или отставку влиятельному и обеспеченному офицеру было гораздо легче.[1177] Но и дома его ожидали проблемы: вместе с восстановлением военных команд для сбора подушной подати был возобновлён запрет помещикам без разрешения переводить крестьян в другое имение; помещики же стали и ответственными плательщиками крестьянской подушной подати и недоимок. В неурожайные годы дворянам предписывалось снабжать крестьян семенами и не допускать их ухода «по миру». В 1738 г. власти в одном из указов даже официально осудили «всегдашнюю непрестанную работу» помещичьих крестьян, при которой они не могут исправно платить государственные подати.[1178] Наконец, реализация права на отставку после 25 лет службы по закону 1736 г. была отложена до окончания турецкой войны.

В таких условиях недовольство «шляхетства» проявлялось в появлении на свет проектов и записок, иные из которых дошли до нас (в частности, в труде С. М. Соловьёва). Среди бумаг московского губернатора Б. Г. Юсупова нами был обнаружен черновик ещё одного такого документа. Автор выражал общие настроения «шляхетства», отмечая, что манифест о 25-летнем сроке службы на деле не выполнялся: после полученной отставки «ныне, как и прежде, раненые, больные, пристарелые… расмотрением Сената определяются к штатцким делам»; в результате «нихто в покое не живёт и чрез жизнь страдания, утеснения, обиды претерпевают». Он был убеждён: «…без отнятия покоя и без принуждения вечных служеб с добрым порядком не токмо армия и штат наполнен быть может, но и внутреннее правление поправить не безнадежно», поскольку получившим «покой» служилым «свой дом и деревни в неисчислимое богатство привесть возможно».[1179]

Дело Волынского

Наиболее известным стал последний большой политический процесс царствования Анны — по делу А. П. Волынского. Младший из «птенцов» Петра I сделал при Анне удачную карьеру под началом К.-Г. Лёвенвольде. В 1736 г. он стал обер-егермейстером, в 1738 г. — кабинет-министром. Последнее удалось ему при поддержке Бирона, желавшего противопоставить Остерману достойного противника. Честолюбивый и энергичный Волынский стремился стать главной фигурой среди советников императрицы, но в то же время замечал «непорядки» и расстройство государственной машины. Вокруг него сложился кружок, где обсуждались насущные проблемы страны. Эти беседы подвигнули министра на сочинение проекта, который он сам на следствии называл «рассуждением о приключающихся вредах особе государя и обще всему государству и отчего происходили и происходят». Отдельные части проекта обсуждались в кружке и даже «публично читывались» в более широкой аудитории.

Сам проект до нас не дошёл. Волынский доделывал и «переправливал» его вплоть до самого ареста, затем черновики сжёг, а переписанную набело часть отдал А. И. Ушакову — этот пакет сгинул в Тайной канцелярии. Но несколько месяцев усердно трудившийся над переписыванием проекта канцелярист Конюшенной канцелярии Герасим Внуков запомнил и рассказал следствию, что текст проекта состоял из шести частей («о укреплении границ российских», «о церковных чинах», «о шляхетстве», «о купечестве», «о правосудии» и «о экономии»), разбитых на 70 «пунктов».[1180] Из сохранившихся упоминаний о планах министра можно понять, что он собирался сократить армию до 60 полков с экономией казне 1 800 000 рублей; из остальных частей устроить военные поселения-«слободы» на границах; однако неизвестно, увязывал ли он эти меры с сокращением подушной подати с крестьян.

Далее Волынский предлагал облагородить приходское духовенство — «в оный чин весть шляхетство», отправлять будущих попов в «академии» и обеспечивать учёных батюшек за счёт паствы: «самим не пахать, а чтоб приходским людям платить им деньги». Надлежало также чиновников «умножить к делам из дворянства», то есть назначать природных дворян на должности в государственных учреждениях, в том числе и на канцелярские места, занятые выходцами «из самой подлости». Представителей благородного сословия следовало посылать учиться за границу, чтобы «свои природные министры со временем были». Кроме того, автор предлагал ввести для дворян монополию на винокурение, а для купцов — восстановить в городах магистраты для защиты от произвола провинциальных воевод.