Эпоха «дворских бурь». Очерки политической истории послепетровской России (1725–1762 гг.)

Если Анна Иоанновна противопоставила «старой» гвардии два новых полка, то Елизавета уже 31 декабря 1741 г. создала Лейб-компанию — привилегированное воинское соединение из числа солдат бывшей гренадёрской роты Преображенского полка. Сама она стала её капитаном; принц Л. Гессен-Гомбургский — капитан-поручиком, Ю. Грюнштейн — прапорщиком; прочие офицерские должности в этой «гвардии в гвардии» получили близкие к императрице люди — А. Г. Разумовский, М. И. Воронцов, братья П. И. и А. И. Шуваловы. Сержантами, капралами и вице-капралами были назначены активные заговорщики. В печатном указе все участники переворота были названы поимённо; лейб-компанцы-недворяне получили дворянство, им были составлены гербы с девизом «За верность и ревность» и пожаловано по 29 крепостных душ. К весне 1743 г. сумма расходов на это подразделение из «кабинетских» сумм Соляной конторы составила 143 136 рублей.[1600]

Лейб-компанцы сопровождали императрицу в поездках и несли дежурство во дворце. Однако она вынуждена была считаться с волей своих «детушек», убеждённых в своём особом положении, перед которой былые гвардейские «продерзости» выглядят детскими шалостями. Гренадёры буянили, резались в карты, пьянствовали и валялись без чувств на караулах в «покоях» императрицы, приглашая туда с улицы для угощения «неведомо каких мужиков»; гуляли в исподнем по улицам, устраивая при этом грабежи и дебоши; могли потребовать, чтобы их принял фельдмаршал, или заявиться в любое учреждение с указанием, как надо решать то или иное дело; их жёны считали себя вправе брать «безденежно» товары в столичных лавках.[1601] Причиной снисходительного отношения императрицы был, скорее всего, страх перед возможным переворотом, который не отпускал её до конца жизни.[1602]

В высших эшелонах власти также осуществлялись перемены. Из 14 членов нового Сената четверо состояли в нём при Анне Иоанновне (В. Я. Новосильцев, Г. П. Чернышёв, А. Л. Нарышкин, А. И. Ушаков); двое — при Бироне (И. И. Бахметев) и Анне Леопольдовне (А. Д. Голицын). Остальные (бывшие кабинет-министры А. М. Черкасский и А. П. Бестужев-Рюмин, И. Ю. Трубецкой, С. А. Салтыков, Н. Ф. Головин, М. М. Голицын-младший, А. Б. Куракин, Г. А. Урусов) также успешно служили во времена «бироновщины».[1603] Сохранили свои посты канцлер А. М. Черкасский и встречавший без опалы уже пятое царствование генерал-прокурор Н. Ю. Трубецкой, несмотря на сомнения в его лояльности (сохранился рапорт бывшего уфимского вице-губернатора Петра Аксакова, докладывавшего новой императрице: «Вашего императорского величества всемилостивейшим указом от его светлости принца Гессен-Гоумбургского мне объявлено, не имею ли я подозрения на господина генерал-прокурора князя Трубецкого, на которой всеподданнейше нижайше доношу, что подозрения на него никакого не имею»[1604]). Не доверяли князю и гвардейцы: в 1743 г. преображенский солдат Евдоким Вицаков сообщал лейб-компанцам, что «злодей» Трубецкой «собирался з гранодёрской ротою и хотел в Петергоф итить и государыню взять», но на допросе сослался на пьянство.[1605] Однако ловкий царедворец пережил и Елизавету, и очередной переворот 1762 г.

Заверения в высочайшей милости были даны московскому главнокомандующему графу С. А. Салтыкову. Глава Тайной канцелярии А. И. Ушаков получил повеление состоять при императрице «безотлучно»: необходимость в его услугах была в глазах Елизаветы очевидной, и 2 декабря 1741 г. она отменила уже состоявшееся назначение главного следователя в действующую армию. Ушаков остался в милости до самой смерти в 1746 г.; однако, несмотря на доверие к нему императрицы, известны случаи, когда она проводила расследования помимо Тайной канцелярии и её начальника.[1606] Количество же расследуемых этим учреждением дел намного выросло, особенно во второй половине елизаветинского царствования. Наш подсчёт по перечневым ведомостям, составленным при передаче в архив документов Тайной канцелярии, показывает, что при Анне Иоанновне в среднем за год рассматривалось 161 дело, а при Елизавете — 277.[1607]

Такими же корректными были назначения в системе управления (см. Приложение, таблицы 1 и 2). Только в Иностранной, Военной и Коммерц-коллегии прежнее руководство было устранено в ходе переворота: принца Антона, Остермана и К. Л. Менгдена сменили соответственно В. В. Долгоруков, А. П. Бестужев-Рюмин и Б. Г. Юсупов. Инициатор и участник переворота А. Лесток стал лейб-медиком.