Эпоха «дворских бурь». Очерки политической истории послепетровской России (1725–1762 гг.)

Глава 10. 1762–1772 гг.: Завершение «эпохи дворцовых переворотов»

Во время моего владения многое переменилось.

Екатерина II

«Стоимость» переворота

Самый весёлый переворот эпохи сопровождался «безденежным распитием» в открытых для толпы кабаках, за что казна заплатила откупщикам 77 133 рубля 60 копеек.[1832] Разгулявшиеся измайловцы в ночь на 1 июля подняли Екатерину с постели и потребовали показаться полку. На следующий день по полкам было объявлено о высочайшем недовольстве «в ызлишнем питье» и необходимости «повиновения к своим командирам», а на улицах появились караулы и пикеты с пушками.

Последнее было вызвано не только опасением сопротивления. Переворот вызвал волну криминала, не утихавшую несколько месяцев. 20 ноября 1762 г. сенаторы И. И. Неплюев и Н. А. Корф докладывали в Москву (где находились тогда императрица и двор) о совещании с «командующими здесь генералитетами» на предмет борьбы с охватившими столицу и окрестности «продерзостями, грабежами и воровством» — вплоть до того, что днём «мёртвые тела» валялись на улицах. Находившаяся в ведении Корфа полиция со преступностью справиться не могла. Для охраны порядка и борьбы со «злодейскими партиями» пришлось привлечь части гвардии, Владимирский полк и даже «морские команды». Командиры поделили Петербург на сектора, патрулировавшиеся военными караулами и разъездами; обывателям же приказали ставить на улицах «рогатки» и выделять дежурных (по одному от 4–5 домов) для «каждой тревоги».[1833]

Ещё в первых числах июля из конногвардейцев была образована «пешая команда» для «предосторожности от внезапного пожарного времени и хождения в дом её императорского величества». В июле императрица распорядилась пополнить гвардию «хорошими людьми» из полевых полков (2-го гренадёрского и Воронежского); было переведено 700 человек.[1834] Тогда же был создан корпус кавалергардов, куда включили участвовавших в перевороте лейб-компанцев и вновь отбираемых кандидатов не только из гвардии, но и из провинциальных полков. Возглавил его прежний шеф Лейб-компании камергер И. С. Гендриков; но реальным командиром личной охраны императрицы стал Григорий Орлов в качестве сначала поручика, а затем командующего корпусом. Кавалергарды сопровождали Екатерину в поездках, охраняли внутренние покои дворца и получали особые приказы насчёт персон, которых можно было допускать туда из «общей залы». В отличие Лейб-компании с её вольными порядками, в корпусе царила жёсткая дисциплина: провинившихся немедленно отправляли в армию. Императрица сама отбирала кандидатов, следила за их карьерой, давала ответственные поручения.[1835]

Предосторожности не были излишними. Гольц уже 10 августа сообщил в Берлин: «Эти два полка (измайловцы и конногвардейцы. — И.К.) внушают отвращение гвардии, остальным полкам армии, стоящим в гарнизонах, а также кирасирам покойного императора и флоту. Не было дня, когда бы не происходили столкновения между этими двумя различными сторонами. Последние упрекают первых в том, что они продали своего государя за несколько копеек и стакан водки… Бунтовщики говорят, что императрица отравила своего мужа после того, как незаконно узурпировала власть; что она играет с религией и благочестием; что они догадываются о том, что она торопится короноваться, но что она никогда не добьётся этого; что великий князь не был сыном покойного императора, что они призовут Иоанна на престол. Все эти пересуды происходили открыто. Двор, вместо того чтобы положить этому конец жесточайшими репрессиями, применил лишь полумеры, такие, как рассредоточение мятежных частей, которые вернулись в казармы немного спустя для того, чтобы вытянуть деньги».[1836] О симпатиях к покойному императору и волнениях в Преображенском и Семёновском полках сообщали также посол Франции Бретейль и голландец Мейнерцгаген.[1837]

Прусского дипломата можно было бы упрекнуть в преувеличении — всё-таки он слишком много потерял с падением Петра III. В нашем распоряжении действительно нет иных свидетельств недовольства в армии и гвардии в первые дни после переворота. Однако не исключено, что они просто должным образом не отражались в полковых бумагах. Зато денежные выдачи из Кабинета фиксировались подробно; из них следует, что переворот 1762 г. обошёлся дороже, чем предыдущие.

Широко известный и опубликованный в «Ведомостях» список наград главным героям «революции» включал в общей сложности 200 тысяч рублей и 18 тысяч душ (при расчётной цене 30 рублей за душу — 540 тысяч рублей). Но это была только часть расходов.