Эпоха «дворских бурь». Очерки политической истории послепетровской России (1725–1762 гг.)

Мусульманские законоведы XI–XV вв. установили в качестве правовых основ преемственности престола как выборность и завещание действующего правителя, так и захват верховной власти.[1985] В Османской империи применение этих норм привело к фактическому узаконению в XV столетии братоубийства, что, однако, не гарантировало правившему султану сохранения власти. Незавершённость централизации в рамках огромной много-этничной державы с конца XVII в. привела к изменению соотношения сил между центром и периферией, где стали закрепляться династии влиятельных пашей; в столице же обозначились три центра власти: султанский двор, высшая бюрократия и ведомство муфтия. Султанам не всегда удавалось сохранять баланс между этими центрами, особенно если на политическую арену выходили янычары, ставшие мощной консервативной силой, отстаивавшей свои привилегии под покровительством духовенства.

Бунты янычар стали причиной свержения султанов Мехмеда IV в 1687 г., Мустафы II в 1703 г. и Ахмеда III в 1730 г. Своеобразным механизмом, обеспечивавшим некоторую стабильность, была в XVIII в. частая смена везиров, порой вполне напоминавшая переворот, когда вчерашний всесильный министр отправлялся в заточение или на казнь. Так, при Махмуде I (1730–1754) за 24 года ушли 16 везиров, а всего за 1703–1789 гг. произошло 56 таких смен.[1986]

В Корее период XVI–XVIII вв. известен как «эпоха борьбы партий». Социально-демографическая ситуация (избыток чиновников и дворян-«янбанов») привела к регулярно повторявшимся переворотам, проходившим по обычному сценарию: после подачи на имя правителя «меморандума» о необходимости перемен одна придворная «партия» сменяла у власти другую с раздачей чиновничьих постов своим сторонникам. Побеждённые отправлялись в ссылку, а победившая группировка вскоре неизбежно распадалась — и всё повторялось; но при этом такой механизм никогда (за единственным исключением в 1623 г.) не сопровождался свержением правителя-«вана» из династии Ли.[1987]

В Европе хроническая политическая нестабильность была присуща самой «восточной» и самой централизованной из держав Средневековья — Византии. Исторически сложившаяся централизация управления, ничем не ограниченная власть императора, преобладание до XI в. служилой аристократии часто иностранного или незнатного происхождения, не имевшей прочных корпоративных связей и гарантий собственности, — эти черты в той или иной степени близки российским реалиям. Но этот же механизм при устойчивости системы в целом приводил к тому, что почти половина василевсов были свергнуты с престола в результате мятежей и дворцовых переворотов.[1988] Особенностью византийского политического устройства было отсутствие традиции наследования верховной власти, что обостряло политическую борьбу, особенно в кризисные периоды. Так, кризис государственной системы в XI в. вызвал свою «эпоху дворцовых переворотов»: в 1025–1081 гг. семь императоров были отстранены от власти и трое из них убиты.[1989]

На Западе дворцовые перевороты не были характерны не только для классической страны абсолютизма Франции, но и для более «застойных» Испании, итальянских или германских княжеств. Однако и здесь создание централизованных монархий Нового времени сопровождалось похожими попытками силового решения политических конфликтов. Заговор 1695–1696 гг. против английского короля Вильгельма Оранского уже вполне напоминает российские реалии: заговорщики из числа сторонников Якова с помощью завербованных гвардейцев собирались напасть на дворец или расправиться с Вильгельмом на перевозе через Темзу.[1990] Впоследствии якобиты пытались организовать покушения на королей Ганноверской династии (заговор адвоката Кристофера Лейера 1722–1723 гг., «заговор Элибенка» 1752–1753 гг.[1991]), но все они закончились провалом.

Во Франции правление Людовика XIV завершилось своеобразным «дворцовым переворотом», происходившим в несколько приёмов. Сначала престарелый монарх вопреки законам королевства, исключавшим возможность передачи короны по его усмотрению, признал своих внебрачных детей принцами крови и даже потенциальными наследниками престола. Однако 26 августа 1718 г. заседание парижского парламента признало завещание Людовика XIV незаконным; герцог был лишён всех постов и статуса принца крови и удалён из Парижа. Вслед за тем был раскрыт заговор испанского посла и виднейших французских вельмож.[1992]