Эпоха «дворских бурь». Очерки политической истории послепетровской России (1725–1762 гг.)

В следственном деле имеется копия приговора («сентенции») с указанием, что оригинал подписан Екатериной.[585] Но едва ли она могла незадолго до смерти читать оба документа, утверждать завещание и смягчать приговоры осуждённым. Однако есть известия, что в последний момент Екатерина пыталась воспротивиться воле Меншикова. Маньяну стало известно, что «за несколько дней до смерти царица самым положительным образом объявила Меншикову, что желает, чтобы ей наследовала на престоле цесаревна Елизавета»; о возникшем перед смертью Екатерины «проекте» сделать наследницами её дочерей упоминал в донесении от 6 мая Рабутин.[586] Сам Меншиков уже после описываемых событий рассказал датскому послу: «Знайте, между прочим, что императрица назначила было герцога генералиссимусом всех войск в империи с целью оставления престола своим дочерям. Принцесса благодарила свою мать за это в моём присутствии; она была тут же, когда императрица приказала мне объявить об этом всенародно. Это случилось за три дня до её кончины. Её сознание в это время было не совсем ясным. Я не мог допустить, чтоб эти гордые и ненасытные иностранцы забрали в свои руки правление моего отечества, которое мне дороже всего. Толстой — эта собака — хотел возвести на престол Анну Петровну, между тем как герцог сделался бы королём Швеции. Далее Толстой хотел ввести у нас шведскую форму правления».[587]

Но всё это уже не имело значения. Умиравшую императрицу, как и её супруга двумя годами ранее, изолировали от нежелательных влияний. Днём 6 мая гвардейские штаб- и обер-офицеры были вызваны во дворец, а солдатам велено не отлучаться из квартир и ожидать вестовых. К вечеру оба полка стояли вокруг дворца «на лугу» и тут же ночевали.[588] Заранее было приказано «в Камор-колегии принять вино и роздать в роты, а в ротах вино не вдрук раздавать: завтрашнего числа по чарке, а оставшее в понедельник роздать»[589] — во избежание чрезмерных эмоций у гвардейцев.

В тот же день первая из преемниц Петра I «с великим покоем преставилась» в девятом часу пополудни. Но приговор вступил в законную силу: Толстой был отправлен на Соловки, Девиер и Скорняков-Писарев — в Сибирь, Бутурлин — в своё имение, замешанные в деле Ушаков и Иван Долгоруков переведены из столицы в полевые полки. Манифест о раскрытии якобы имевшего место заговора был издан лишь 27 мая; уже от имени Петра II преступники обвинялись в злодейском умысле против его воцарения и «сватовства нашего на принцессе Меншиковой».[590]

Завещание императрицы

Утром 7 мая в присутствии высших чинов империи Меншиков объявил о завещании Екатерины; секретарь Верховного тайного совета Василий Степанов огласил «тестамент», согласно которому престол переходил к Петру II. Но до совершеннолетия император «за юностью не имеет в правительство вступать»; назначались официальные опекуны: Анна, Елизавета, герцог Голштинский и члены самого Совета.[591]

Завещание не только вводило регентский совет при императоре, но и впервые в России устанавливало твёрдый и предсказуемый порядок занятия престола — кстати, впервые официально допускавший воцарение женщин. В случае смерти Петра II корона переходила к его сестре и дочерям Петра I Анне и Елизавете «с их потомствами». Оглашение «тестамента» завершилось присягой новому императору присутствовавших военных и гражданских чинов, а также полков гвардии, прокричавших «виват» вышедшему к ним Петру. На следующий день гвардии выдали деньги за январскую треть 1727 г.; ещё через несколько дней оба гвардейских и Ингерманландский полки, а также кавалергардская рота получили месячное жалованье, «не зачитая впредь в обыкновенную их дачу».[592]

Воцарение Петра формально не было переворотом — Меншиков успел вырвать у умиравшей Екатерины правовую санкцию. Однако Лефорт в донесении о событиях этого дня писал о различных настроениях высших чинов государства, среди которых было много противников Меншикова.[593] Тут же стали расходиться слухи, что императрица от Меншикова «нещастливое или отравленное питие получила»; этот «глас народный» отразился в документах архива самого князя и в воспоминаниях Ф. Вильбуа.[594]

«Тестамент» стал последней загадкой царствования Екатерины. Его текст сохранился в бумагах бывшего Государственного архива Российской империи и был опубликован в Полном собрании законов.[595] Там же хранится и протокол: «1727 маия 7 дня её императорского величества… тестамент в Верховном тайном совете при присутствии его императорского величества и как духовных, так и свецких слушали и во всём потому исполнять должны и повинны», — подписанный самим императором, его родной сестрой Натальей, герцогом Карлом-Фридрихом, принцессами Анной и Елизаветой, членами Верховного тайного совета, пятью духовными и тридцатью тремя светскими лицами.[596]