Эпоха крестовых походов и ее герои

И если свои притязания на Иерусалим он подкрепил браком с наследницей иерусалимской короны Изабеллой Бриеннской, то это был только лишний довод, облегчавший его политику на Востоке и борьбу с другими претендентами: десятилетним королем Кипра Генрихом I, его опекуном Филиппом Ибленским и матерью Алисой Шампанской. Верный своему терпимому отношению к исламу, Фридрих II начал свой крестовый поход с переговоров с египетским султаном аль-Камилем, предлагая ему обменять Палестину на вечное прекращение крестоносных войн и союз против турок Центральной Азии — так называемых «хорезмийцев».

На том они и договорились — еще до того, как Фридрих отправился в путь.

Но договор этот выполнен не был, и тому было много причин. Во-первых, аль-Камиль при первом ослаблении хорезмийской опасности взял свои обещания обратно и стал предлагать христианам только Иерусалим, Вифлеем и Назарет, оговаривая свободное пребывание там мусульман и то, что христиане не станут укреплять иерусалимские стены. Фридрих же не мог выполнить свою часть условий, если бы даже и хотел. Из сил, сосредоточенных в Палестине, только Тевтонский орден с Германом фон Зальца во главе поддерживал его политику. Госпитальеры и тамплиеры, согласно повелению папы, отказывались выполнять пункт о «прекращении крестоносной войны». Ордена францисканцев и доминиканцев открыто проповедовали на площадях против «безбожного» императора, вступившего в союз с неверными. Папа Григорий IX отлучил Фридриха от церкви и наложил интердикт на Святую землю, где тот утвердился. Патриарх[78] отказывался войти в «оскверненный соглашательством» Иерусалим. Вступление в город и даже венчание самого Фридриха обставлено было атрибутами больше светского торжества, чем церковного таинства. Император сам возложил на себя корону в храме Святого Гроба и окружил

Гроб светскими рыцарями вместо каноников. На коронационный пир он пригласил мусульманских вождей... Торжество гибеллинской[79] политики на Востоке одевалось в формы, которые давали церкви повод говорить о наступавшем царстве Антихриста.

Сверх всего император оскорбил в Сирии христианских феодалов. В нарушение сложившихся традиций он совершенно игнорировал в важнейших вопросах восточной политики волю Haute Cour и, как хотел, распоряжался в Акре и на Кипре. Когда он отбыл в Европу, то оставил вместо себя наместника, который также не склонен был прислушиваться в местным баронам.

В результате все влиятельные элементы Латинского Востока были восстановлены против императорского правления, и даже примирение Фридриха с папой, происшедшее в 1230 году, не произвело на Палестину никакого впечатления. Здесь ждали только повода отделаться от императорского наместника, что в конце концов и произошло. В 1243 году иерусалимским королем с подачи папского престола был провозглашен юный Конрад, сына Изабеллы Бриеннской и Фридриха II, но регентство при нем досталось не его отцу, а было передано королю Кипра Ги Лузиньянскому.

Столь же резкое противодействие вызвали все попытки Фридриха вмешаться в дела Латинской Византии и его притязания на власть в ней. Ее судьбы должны были завершить свой роковой круг без участия римского императора. В лице первых своих государей — Балдуина, через год пропавшего без вести в схватке с валахами, и Генриха, продержавшегося одиннадцать лет, — Латинская Византия имела деятельных правителей. Но вся их энергия ушла на борьбу с центробежными силами в империи и с врагами на ее границах. Жизнь империи напоминала непрерывно задуваемое ветрами пламя. Далекая от того, чтобы быть опорой Латинской Сирии, она, напротив, оттягивала к себе силы и ополчения Европы. Перетекающие одно в другое правления Пьера де Куртене (внука Людовика Толстого), его жены Иоланты, их сына Роберта отмечены бесплодными усилиями укрепить власть, редкими подвигами мужества, частыми попытками сговоров и родственных союзов то с греками, то с болгарами. Лишь семь лет правления Иоанна Бриеннского, иерусалимского короля и опекуна еще одного сына Пьера де Куртене и Иоланты — малолетнего Балдуина II, Латинская империя жила относительно спокойно.

Многолетнее царствование Балдуина (1237—1261) было долгой и бесславной ее агонией. Вечно нуждавшийся в деньгах и в военной силе, император провел большую часть своей жизни в странствиях по европейским дворам, распродавая действительные и мнимые святыни своей земли, сеньории и титулы и даже, как гласит предание, заложив венецианцам собственного сына. В 1261 году Михаилу VII Палеологу не стоило большого труда вернуть Константинополь греческой власти, после чего правление латинян удержалось только в Ахее, Эпире и на островах.

Глава VI Падение крестоносного энтузиазма