Эпоха «остранения». Русский формализм и современное гуманитарное знание

Mais je peux dire que le souvenir de Dostoïevski, Tolstoï (vous comprenez bien que quand je cite de grands noms ce n’est pas pur m’égaler à eux! ni même en approcher de mille lieues!) le «il devait plus tard se rappler toujours le moment où il avait remarqué cette porte» <здесь Пруст намекает на ощущения Раскольникова. – Т. Н.> est encore quelque chose d’extrêmement contigent et accidental relativement à «mon» souvenir, où tous les elements matériels constitutifs de l’impression antérieure se trouvant modifiés le souvenir prend au point de vue de l’inconsient la même généralité, la même force de réalité supérieure que la loi en physique, par la variation des circonstances [Ibid., t. XII: 180].

[Но я могу сказать, что тема «вспоминания» у Достоевского, Толстого (Вы понимаете, что когда я упоминаю имена великих людей, это не означает, что я полагаю себя им равным, даже и не приближаюсь к ним на тысячу лье), я говорю о следующем месте «потом он постоянно вспоминал тот момент, когда он впервые заметил эту дверь», оно поразительно напоминает и – случайно – совпадает с «моим» вспоминанием, в котором все составляющие его материальные элементы конструируют внутреннее впечатление; такое вспоминание преломляется нашим бессознательным, обобщая, усиливая высшую реальность, подобно тому, как закон физики варьируется в зависимости от обстоятельств.]

Сходство стиля Пруста и Толстого начинают замечать и его современники. Так, Д. Амьель (Denys Amiel) пишет в Le Pays (5 августа 1919 года) статью под заголовком «A travers Marcel Proust. A l’ombre des jeunes filles en fleurs», где характеризует автора так:

Автор мемуаров, подобный де Рецу, Сен-Симону… писатель-романист, подобный Бальзаку, Толстому или автору Ругонов Золя, историк как Мишле, моралист, подобно Ла Брюйеру, Монтескье, – Марсель Пруст вмещает в себя все эти качества и все-таки идет своим путем.

К такой высокой оценке творчества Пруста присоединяются и другие. Так, Жорж де Кардоннель (Georges Le Cardonnel) публикует в La Mierve française (15 января 1920 года) статью «Les Romans: les œuvres de M. Marcel Proust», где пишет:

Роман Пруста нужно поставить в ряд с такими вещами, как «Красное и черное» и «Пармский монастырь» Стендаля, с «Воспитанием чувств» Флобера, с «Войной и миром» Толстого [Proust, 1970–1993, t. XIX: 243].

Ф. Вандерем (F. Vanderem):

Если повести речь о мемуарах Толстого, то с ними можно сравнить некоторые главы автобиографической эпопеи Марселя Пруста [Ibid.: 245].