Эпоха «остранения». Русский формализм и современное гуманитарное знание

Так лучшая часть молодежи, самая умная ее часть, самая бескорыстная, разве она не ценит в литературе больше всего произведения с нравственной, социологической или даже религиозной идеей? [Там же: 212].

Сложность произведений делает их доступными лишь светскому обществу, утверждали демократы, воздавая таким образом светскому обществу совершенно незаслуженную честь [Там же].

От собственной жизни, «которой мы не смеем взглянуть в лицо», псевдописатели бегут, и «зовется это бегство эрудицией» [Там же: 210].

Пруст подчеркивает, что извлечь из своей души подлинные и доступные для трансформации в искусство воспоминания-переживания не так просто – нужна внешняя помощь в виде связанного с этим воспоминанием знака, как правило, мелкого фрагмента действительности:

Но что помогает писателю извлечь из глубины прожитой жизни подлинные воспоминания? Стук ложечки о тарелку, неровность плит, вкус мадленки я осознаю одновременно и в настоящий момент, и в давнюю минуту, только потом прошлое начинало посягать на настоящее, заставляя меня сомневаться, в прошлом или настоящем я нахожусь; на самом деле то существо, что наслаждалось тогда во мне этим впечатлением, наслаждалось им в том пространстве, что являлось общим для прошедшего дня и дня настоящего, то есть во временном, и само это существо появлялось лишь тогда, когда благодаря этой идентичности прошлого и настоящего оно оказывалось в единственном месте, где только и могло находиться, наслаждаться сущностью вещей, то есть вне времени [Там же: 189].

Итак, в заключение Пруст высказывается по сути прямо против заключительного толстовского тезиса:

Идея народного искусства, равно как и искусства патриотического, казалась мне если и не опасной, то по крайней мере нелепой [Там же: 207].

Истинная жизнь, наконец-то найденная и проясненная. То есть единственная жизнь, прожитая в полной мере, – это литература. Таким образом, предшествующее озарению в библиотеке принца Германтского время для героя действительно было «Потерянным временем» (или русский язык позволяет перевести французское perdu как «потраченное», поскольку «потерять» можно что-то и случайно, без всякой вины актанта). Только осознав все, герой «обретает» время и видит вместо ярких фигурок молодости потрепанных и обветшалых кукол. (И здесь можно тоже поспорить о русском переводе французского слова «rétrouvé». В русском языке «обретенность» означает все-таки некую «ниспосланность», обретение, данное свыше, тогда как перевод как «найденное» предполагает какую-то деятельность человека, актанта.)

Итак, иначе говоря, Марсель Пруст, так же как и Шкловский, противостоит Толстому. И строит в своем тексте это противостояние, будучи также великим писателем, но уже другого времени, более изысканно.

Библиография

Николаева Т. М. О чем на самом деле написал Марсель Пруст? М., 2012.

Пруст М. Обретенное время. М., 2001.

Толстой Л. Н. Собр. соч.: В 20 т. М., 1964. Т. 15: Статьи об искусстве и литературе.

Шкловский В. Искусство как прием // Сборники статей по теории поэтического языка. Пг., 1917. [вып.] II. С. 3–14.

Шкловский В. Гамбургский счет: Статьи – воспоминания – эссе (1914–1933). М., 1990.

Proust M. Le temps retrouvé. Paris, 1987.

Proust M. Correspondance. Paris, 1970–1993. T. I–XXI.

Анализ прозы у формалистов и гахновцев

Микела Вендитти