Эпопея советско-финской Зимней войны 1939— 1940 годов. Сухопутные, воздушные и морские операции

Самым трагическим последствием заключенного мирного договора стало то, что около 420 000 финнов лишились своих домов. Поскольку 99 процентов этих людей не желали жить под властью России, началось массовое переселение. Те, чьи дома оказались в зонах боевых действий, уже были эвакуированы, но оставалось еще около 200 000 человек, которых нужно было перевезти в течение двенадцати дней.

Карта 15. Территориальные положения мирных договоров

Для выполнения этой задачи были мобилизованы все имеющиеся поезда и автобусы; даже переброска войск, кроме выхода с переданных СССР территорий, откладывалась до тех пор, пока не удастся вывезти гражданское население и как можно больше его личного имущества. Но даже в этом случае значительную часть имущества пришлось оставить, а также забить сотни голов скота. Поскольку теперь более 10 процентов всего населения Финляндии нужно было обеспечить жильем и средствами к существованию, в июне правительство приступило к реализации обширной программы переселения⁹.

Армия должна была освобождать уступаемые территории со скоростью не менее 7 километров (4,5 мили) в день. Поскольку маршал Маннергейм рассматривал это как похоронную процессию, он не разрешил иностранным корреспондентам присутствовать на этом тягостном и унизительном событии¹⁰.

В заключительной статье мирного договора указывалось, что его ратификация должна состояться в Москве в течение десяти дней. Как и во время дебатов в кабинете министров военного времени, на заседании 15 марта финский парламент разделился во мнениях относительно целесообразности принятия мирных условий. В ходе голосования было подано 145 голосов за ратификацию, 3 – против и 9 воздержались. Сорок два члена парламента отсутствовали. 20 марта в Москве состоялся обмен ратификационными грамотами; война, которая так и не была объявлена, теперь была официально прекращена¹¹.

Среди прочих незавершенных дел был обмен военнопленными, который завершился лишь 25 мая. К тому времени было освобождено около 800 финских пленных, еще около 50 так и не вернулись из Советского Союза. Обращение с ними было разным: от достаточно приличного до весьма сурового, что, как правило, включало в себя недостаточное питание, длительные и многократные допросы и запугивание¹².

Однако испытания, выпавшие на долю финских пленных, были ничто по сравнению с незавидной судьбой русских пленных после их репатриации. Хотя убедительных доказательств теперь уже, наверное, получить не удастся, многое говорит о том, что почти все из примерно 5000 советских военнослужащих, освобожденных финнами, были в итоге безжалостно расстреляны НКВД. Бывший корреспондент Красной армии Соловьев был одним из тех, кто слышал об этом – и кто не исключал, что именно так и произошло. Светлана Аллилуева подтвердила отношение Сталина к тому, что все военнопленные – предатели; позже это довело до самубийства даже его собственного сына в немецком лагере для военнопленных во время Второй мировой войны. Она также заявила, что массовое уничтожение вернувшихся на родину советских военнопленных организовал Лаврентий Берия. Вячеслав Петрович Артемьев, бывший командир полка (подполковник) Красной армии, заявил, что в 1940 году его знакомый, майор НКВД Г. Б., рассказывал ему о тайном расстреле всех пленных, вернувшихся из Финляндии. По его словам, допросы и расстрелы проводились в двух специальных лагерях недалеко от Петрозаводска и Кандалакши¹³. По-видимому, последними жертвами Зимней войны стали русские, убитые собственным правительством.

Для советского руководства последним конфузом стало объяснение странного «исчезновения» «правительства Куусинена». Не далее как 8 марта «Комсомольская правда» напечатала длинную статью этого теневого правителя, в которой он хвастался, что «обанкротившееся правительство Маннергейма, Рюти и Таннера идет ко дну. Его дни сочтены!». 10 марта, всего за два дня до подписания мирного договора, в редакционной статье в «Красной звезде» отмечалось «исключительно большое значение» договоров о взаимопомощи между СССР и странами Балтийского побережья и «Финляндской Демократической Республикой». Как же советские читатели должны были расценить договор, заключенный теперь с «бандой Маннергейма-Таннера»?

Им оставалось дождаться 29 марта, когда Молотов выступил с речью в Верховном Совете (это сообщение было напечатано во всех крупных газетах на следующий день). Нарком иностранных дел лаконично заявил:

«…В начале февраля финнами был практически поставлен вопрос об окончании войны в Финляндии… Раньше, чем решить этот вопрос, мы обратились к Народному правительству Финляндии, чтобы узнать его мнение по этому вопросу. Народное правительство высказалось за то, чтобы, в целях прекращения кровопролития и облегчения положения финляндского народа, следовало бы пойти навстречу предложению об окончании войны…