Эпос сербского народа

С шуринами хорошо я лажу,

А их жены, госпожи-хозяйки,

Услужают мне и угощают,

Не увидел я у вас плохого, iso Почему невесел я, узнаешь;

Получил письмо из малой Баньской, Написала мать моя, старушка!»

Рассказал он тестю про несчастье:

Как разграбили его владенья,

Верных слуг побили, разогнали,

Как родную мать конем топтали,

Как жену его угнали в рабство.

«Тесть мой милый, Юг-Богдан почтенный, Что случилось там с моей женою, iso То случилось с дочерью твоею:

Это мне, да и тебе позорно.

Старый Юг-Богдан, мой тесть любезный, Мертвого ль меня жалеть ты хочешь, Лучше пожалей меня живого.

Я с мольбой твою целую руку.

Дай мне девять сыновей бесстрашных, Девять шуринов моих отважных,

С ними я на Косово поеду,

Недруга там отыщу я злого, гое Он против султана взбунтовался,

Из моих увел владений пленных.

Нечего тебе, мой тесть, бояться,

За детей отважных опасаться, По-турецки сыновей одену:

Головы под шапочкою белой,

На плечах зеленые кафтаны,

На ногах лиловые чакширы,

А за поясом — кривая сабля.

Призови ты слуг, скажи юнакам,

2ю Пусть подпруги стягивают крепче, Пусть медвежьей шкурой покрывают. Будут шурины как янычары,

Только пусть они не забывают,

Что, когда по Косову поедем Через войско царское на поле,

Я пред ними буду делибашем, •

Пусть они во всем послушны будут, Будто среди них я самый старший.

Если встретит нас кто в царском войске, 22о Если с нами говорить захочет По-турецки или по-мановски,

С турками я говорить сумею По-турецки, также по-мановски, Понимаю я и по-арабски,

А немного и по-арнаутски.

Через Косово я проведу их,

Обману я так все войско турок,

Там найду» я недруга-Злодея,

Разыщу я турка В л ах-Алию,

2зо У кого жена моя рабыней.

В тяжкий час пусть шурины помогут, Ибо, тесть, без них могу погибнуть,

С ними вместе я спасусь от смерти И не буду ранен вместе с ними».

Старый Юг-Богдан услышал это, Вспыхнул старец, как живое пламя,

И Страхине-бану так ответил:

«Бан Страхиня, ты мой зять любезный! Встал ты рано, да в уме нездравом,

240 Девять сыновей моих ты просишь,

Увести на Косово их хочешь,

Чтобы там их турки порубили.

Лучше, зять, не говори об этом,

Не пущу я сыновей с тобою,

Пусть я дочки больше не увижу.

Милый зять мой, храбрый бан Страхинич, Отчего ты огорчен так сильно?

Иль, безумный, ты не понимаешь:

Если ночь она проспит с ним вместе,

250 Под шатром с ним ночь одну пробудет,

То не сможет быть твоей женою,

Будет богом проклята, убита.

Пусть с врагом живет, а не с тобою,

Пусть уходит с ним, куда он хочет.

На другой тебя поженим, лучшей.

Буду пить вино с тобой на свадьбе,

Буду другом я тебе навеки,

Но детей не отпущу с тобою».

Бан тут вспыхнул, как живое пламя, гее И от горя и от муки лютой,

Не позвал слугу и не окликнул,

Конюху ни слова не промолвил,

К серому он сам пошел в конюшню.

Как седлал там бан коня поспешно,

Как он крепко затянул подпругу!

Бан взнуздал коня уздой стальною,

По двору коня провел пред домом И поставил перед белым камнем.

С камня бан вскочил в седло златое,

270 Поглядел на шуринов любезных,

В землю черную все девять смотрят. Глянул бан на своего свойка,

На Неманича на молодого,

А Неманич тоже в землю смотрит.

Как вино с ним пили и ракию,

Все себя юнаками считали,

Хвастались пред зятем, клялись богом: «Бан Страхинич, мы тебя так любим, Больше любим, чем все наше царство!».

280 А случилось горе и несчастье,

Утром нет приятелей у бана,

С ним никто на Косово не едет.

Видит бан, что нет друзей надежных, Сам поехал Крушевацким полем,

А когда он был в широком поле, Оглянулся на Крушевац белый. Может быть, одумались юнаки,

Может быть, им зятя жалко стало. А когда увидел бан Страхиня,

290 Что в несчастье не нашел он друга,

То о псе борзом своем он вспомнил,

О своем любимце Карамане.

Бану пес дороже, чем конь добрый. Во все горло крикнул, обернувшись, (Там в конюшне пес борзой остался), Пес услышал крик, помчался быстро. Вот борзой догнал коня средь поля, Рядом с ним бежит, не обгоняет, Золотым ошейником бряцает, зоо Словно бану молвить что-то хочет. Долго ехал храбрый бан Страхиня, Проезжал он чрез поля и горы;

Как на поле Косово приехал,

Как увидел в поле войско турок,

То ему немного страшно стало. Помянул он истинного бога И в орду турецкую поехал.

Едет бан по Косову на сером,

А куда он едет, сам не знает, зю Бан Страхиня ищет Влах-Алию,

Да найти его нигде не может.

А как съехал бан к реке Ситнйце, Диво-дивное там бан увидел:

Был у вод разбит шатер зеленый, Отражался он в реке Ситнице,

На шатре держава золотая,

Словно солнце, яблоко сияет, Воткнуто копье в сырую землю,

А к нему конь вороной привязан, эго Голова коня в стамбульской торбе, Бьет ногой, то правою, то левой.

Бан Страхиня, как шатер увидел, Поразмыслил и потом подумал:

«Вот шатер зеленый Влах-Алии».

На коне юнак подъехал ближе,

Скинул с плеч своих копье стальное И завесу приоткрыл у входа,

Чтоб увидеть, кто в шатре зеленом.

Не сидел там сильный Влах-Алия, ззо А сидел один там дервиш старый, Скрыла пояс борода седая,

Никого там не было другого.

Пил вино один беспутный дервиш, Турок пил вино большою чашей,

Сам вино нальет, до дна сам выпьет, Очи дервиша налиты кровью.

Бан Страхиня, как его увидел,