Эпос сербского народа

Чтоб с конем я не поплыл по глуби».

И правдиво отвечает дервиш:

«Сербский сокол, храбрый бан Страхиня! Твоему коню, тебе, юнаку,

Всюду броды, где речные воды».

Бан поехал, реку вброд проехал,

Серого коня погнал он быстро,

Быстро скачет на Голеч-вершину,

Он внизу, а наверху там солнце,

5ю Поле Косово оно пригрело,

Осветило турецкое войско,

Видно стало там и Влах-Алию!

Целовал всю ночь жену Страхини Влах-Алия под шатром широким.

А у турка был плохой обычай: Подремать любил он утром рано.

Рано утром, как пригреет солнце,

Он глаза смыкает, засыпает.

Полюбилась так ему рабыня, его А рабыня та жена Страхини.

Голову склонил к ней на колени,

И она покорно держит турка;

У шатра откинула завесу,

Смотрит в поле Косово далеко И оглядывает войско турок;

Смотрит на шатры в широком поле, Смотрит на коней и на юнаков,

Да на горе в сторону взглянула, Посмотрела вниз с Голеч-вершины, бзо Увидала конного юнака.

Как увидела и разглядела,

То ладонью потрепала турка, Потрепала по щеке по правой, Потрепала и проговорила:

«Господин мой, сильный Влах-Алия, Поднимай ты голову скорее! Подпояшься кушаком широким,

Да бери ты светлое оружье:

Это едет в гору бан Страхиня,

540 Голову твою сейчас отрубит,

Выколет мои глаза, погубит!» Вспыхнул турок, как живое пламя, Вспыхнул турок, поглядел далеко, Поглядел и громко засмеялся:

«Ой, душа моя, жена Страхини,

Ты боишься этого валаха, Затряслась ты словно в лихорадке! Как со мной уедешь в город Едрен, То и там тебе он будет мниться!

550 Не Страхиня-бан вдали там едет,

Это едет делибаш султанский.

Сам султан его ко мне отправил, Иль визирь Мехмед шлет делибаша, То султан зовет меня мириться, Чтоб я войско турок не рассеял. Испугались царские визири,

Чтоб по ним я саблей не ударил. Посмотри, да приглядись получше, Нечего тебе, душа, пугаться,

560 Вот я выхвачу из ножен саблю Да ударю саблей делибаша,

Чтоб ко мне другого не послали!»

А жена Страхини отвечала: «Господин мой, сильный Влах-Алия, Иль не видишь, иль глаза ослепли, Это скачет не гонец султана,

Это скачет муж мой, бан Страхиня! По челу я вмиг его признала,

По глазам его двум соколиным 570 И по черным двум усам признала.

Я и серого коня узнала,

Да и пса борзого Карамана,

Не играй ты с головой своею!»

Как услышал это Влах-Алия, Разозлился он и разъярился,

Разом на ноги вскочил проворно, Затянул он свой кушак широкий, Острый свой кинжал заткнул за пояс. К боку саблю острую приладил,

Б8о А все смотрит он на вороного.

В это время прискакал Страхиня,

Утра доброго не пожелал он. По-турецки не сказал селяма, Обратился к турку с бранным словом: «Вот где встретил я тебя, ублюдка! Взбунтовался ты, царя покинул.

Чьи дворы ты белые разграбил?

Чьих людей угнал к себе ты в рабство? 690 Чью жену ты под шатром целуешь? Выходи со мной на бой юнацкий!» Разъярился турок и запрыгал,

Раз он прыгнул — до коня допрыгнул, Снова прыгнул —в седле очутился, Натянул два повода он туго,

Да не медлил Банович Страхиня,

И на турка он коня направил,

Бросил в турка он копье стальное,

И юнак ударил на юнака, боо Протянул тут руку Влах-Алия, Налету схватил копье рукою И такое слово бану молвил:

«Эй, ублюдок, бан Страхиня лютый! Что замыслил ты, валах проклятый? Пред тобой не бабки-шумадинки, Разогнать их можешь криком, бранью, Пред тобой могучий Влах-Алия,

Не страшится он царя с визирем,

Не страшится сильного визиря.

Для него султанское все войско ею Словно муравьи в траве зеленой,

Ты ж со мной вступил в единоборство!» Так сказал, метнул копье стальное, Первым он хотел врага поранить;

Видно, бог помог Страхине-бану,

У него был к бою конь приучен:

Как копье над полем засвистело, Сокол-конь склонился на колени,

И копье над ними пролетело И ударило в холодный камень, его Натрое копье переломилось,

Возле острия и рукояти.

Потеряли копья боевые,

Ухватили оба шестоперы.

Как ударил сильный Влах-Алия,

Как ударил он Страхиню-бана,

Из седла Страхиню-бана вышиб И к хвосту коня его отбросил.

Видно, бог помрг Страхине-бану,

У него был к бою конь приучен, бзо Нет таких коней теперь у сербов,

Нет у сербов, нет их и у турок:

Конь мотнул головой, задом вскинул, Всадника вперед в седло откинул. Как ударил крепко бан Страхиня Злобного дракона Влах-Алию,

Из седла не смог он выбить турка,

По колени вороной увязнул,

Всеми четырьмя ногами в землю. Шестоперы оба поломали, ем Поломали, перья растеряли,

Оба сабли острые схйатили, По-юнацки бьются в поединке. Посмотреть бы на Страхиню-бана! Сабля у него была такая:

Саблю ту два кузнеца ковали,

Два ковали, трое помогали.

С воскресенья и до воскресенья, Отливали сталь и закаляли И точили лезвие у сабли.

650 Выждал бан, когда ударит турок,

И ответил на удар ударом,

Пополам рассек у турка саблю,

И обрадовался бан Страхиня,

Бьет наотмашь саблей так и этак, Хочет голову отсечь у турка Или руку правую поранить;

Бьется турок половиной сабли,

В шею бана метил он ударить,

От удара шею защищает.

660 Саблю бана турок рассекает,

Разбивает саблю по кусочкам.

Оба сабли, наконец, сломали,

Обломили вплоть до рукояти.

Тут юнаки бросили обломки,

И с коней проворно соскочили,

Задушить хотят они друг друга,

Так сцепились, будто два дракона,