Эра Меркурия. Евреи в современном мире

Между 1928 и 1939 годами число студентов вузов в Советском Союзе выросло более чем в пять раз (с 167 000 до 888 000). Евреям за такими темпами было не угнаться – не только потому, что есть предел возможностей малой этнической группы (1,8 % населения), но и потому, что многие евреи не соответствовали критериям приема на “рабфаки” (важнейшие инструменты социальной мобильности в двадцатые и тридцатые годы). Кроме того, “выдвижение национальных кадров” в национальных республиках основывалось на дискриминации в пользу представителей “коренных” национальностей, в результате чего доля евреев среди студентов украинских вузов, к примеру, снизилась с 47,4 % в 1923/1924-м до 23,3 % в 1929/1930-м. Тем не менее масштабы еврейского успеха оставались непревзойденными. За десять лет, прошедших с 1929 по 1939 год, число студентов еврейской национальности увеличилось в четыре раза – с 22 518 до 98 216 (11,1 % всех студентов вузов). В 1939 году на долю евреев приходилось в Москве 17,1 % всех студентов, в Ленинграде – 19 %, в Харькове – 24,6 % и в Киеве – 35,6 %. Доля выпускников вузов среди евреев (6 %) была в десять раз выше, чем среди населения в целом (0,6 %), и в три раза выше, чем среди городского населения страны (2 %). Евреи составляли 15,5 % всех советских граждан с высшим образованием; в абсолютном исчислении они шли за русскими и впереди украинцев. Треть всех советских евреев студенческого возраста (от 19 до 24 лет) учились в вузах. Соответствующий показатель для Советского Союза в целом – от 4 до 5 %[329].

Наиболее очевидным результатом миграции евреев в советские города стало их превращение в государственных служащих. Уже в 1923 году к этой категории относились 44,3 % евреев Москвы и 30,5 % евреев Ленинграда. В 1926 году доля служащих среди всех трудоустроенных евреев составляла 50,1 % в Москве и 40,2 % в Ленинграде (в сравнении с 38,15 и 27,7 % среди неевреев). К 1939 году доля этой группы достигла 82,5 % в Москве и 63,2 % в Ленинграде. С первых дней советской власти уникальное сочетание высокого уровня грамотности с высокой степенью лояльности (“сознательности”) сделало евреев опорой советской бюрократии. Царских чиновников – и всех остальных небольшевиков, получивших дореволюционное образование, – партия считала неисправимо неблагонадежными. Их приходилось использовать (в качестве “буржуазных спецов”), пока они оставались незаменимыми; их следовало вычищать (как “социально чуждые элементы”) по мере подготовки “смены”. Лучшими кандидатами на замену (пока пролетарии “овладевали знаниями”) были евреи – единственные представители образованных классов, не запятнавшие себя службой царскому государству (поскольку их к этой службе не подпускали)[330]. Как сказал Ленин,

большое значение для революции имело то обстоятельство, что в русских городах было много еврейских интеллигентов. Они ликвидировали тот всеобщий саботаж, на который мы натолкнулись после Октябрьской революции… Еврейские элементы были мобилизованы… и тем спасли революцию в тяжелую минуту. Нам удалось овладеть государственным аппаратом исключительно благодаря этому запасу разумной и грамотной рабочей силы[331].

Советское государство нуждалось не только в чиновниках, но и в профессионалах. Евреи – особенно молодые выдвиженцы из бывшей черты оседлости – откликнулись на его зов. В Ленинграде в 1939 году евреи составляли 69,4 % всех дантистов, 58,6 % фармацевтов и провизоров, 45 % адвокатов, 38,6 % врачей, 34,7 % юрисконсультов, 31,3 % писателей, журналистов и редакторов; 24,6 % музыкантов и дирижеров, 18,5 % библиотекарей, 18,4 % научных работников и преподавателей вузов; 11,7 % художников и скульпторов и 11,6 % актеров и режиссеров. Московская статистика была примерно такой же[332].

Чем выше в советской статусной иерархии, тем выше процент евреев. В 1936/1937 году в Москве евреи составляли 4,8 % всех учащихся 1–4-х классов, 6,7 % – 5–7-х классов и 13,4 % – 8–10-х классов. Среди студентов вузов их доля равнялась (в 1939-м) 17,1 %, а среди выпускников – 23,9 %. В 1939 году евреи составляли 3 % всех медицинских сестер Советского Союза и 19,6 % всех врачей. В Ленинграде на долю евреев приходилось 14,4 % всех продавцов и 30,9 % директоров магазинов. В Советской армии в 1926 году доля евреев среди слушателей военных академий (8,8 %) почти в два раза превышала их долю среди командиров (4,6 %) и в четыре раза – среди всех военнослужащих (2,1 %). В РСФСР в 1939 году евреи составляли 1,8 % школьных учителей и 14,1 % научных работников и преподавателей вузов (в Белоруссии и на Украине соответствующие цифры были: 12,3 и 32,7 %; и 8 и 28,6 %)[333].