Эра Меркурия. Евреи в современном мире

Особенно существенным и – по определению – заметным было присутствие евреев в культурной элите Москвы и Ленинграда. Евреи выделялись среди художников-авангардистов (Натан Альтман, Марк Шагал, Наум Габо, Моисей Гинзбург, Эль Лисицкий, Антон Певзнер, Давид Штеренберг); теоретиков формализма (Осип Брик, Борис Эйхенбаум, Роман Якобсон, Борис Кушнер, Виктор Шкловский, Юрий Тынянов), “пролетарских” публицистов (Леопольд Авербах, Яков Эльсберг, Александр Исбах, Владимир Киршон, Григорий Лелевич, Юрий Либединский), кинорежиссеров-новаторов (Фридрих Эрмлер, Иосиф Хейфиц, Григорий Козинцев, Григорий Рошаль, Леонид Трауберг, Дзига Вертов, Александр Зархи) и комсомольских поэтов (Эдуард Багрицкий, Александр Безыменский, Михаил Голодный, Михаил Светлов, Иосиф Уткин).

Евреи занимали видное место среди самых непримиримых борцов против буржуазных пережитков в годы Великого перелома, самых решительных поборников социалистического реализма в годы “Великого отступления” (от революционного авангарда и пролетарского интернационализма) и самых пламенных пророков веры, надежды и борьбы в годы Великой Отечественной войны (некоторым из них довелось участвовать и в том, и в другом, и в третьем). Когда в 1929 году было основано Общество воинствующих материалистов-диалектиков, 53,8 % членов (7 человек из 13) были евреями; а когда в июне 1930-го состоялся пленум Коммунистической академии, евреями были 50 % (23) ее действительных членов и членов-корреспондентов. На Первом съезде Союза советских писателей в 1934 году евреи составляли 19,4 % всех делегатов (вслед за русскими с 34,5 % и впереди грузин с 4,8 % и украинцев с 4,3 %) и 32,6 % членов московской делегации. Между 1935 и 1940 годами евреями были 34,8 % (85 из 244) всех вновь принятых членов московского отделения Союза писателей. Большинство самых популярных советских песен были написаны выходцами из черты оседлости, а когда пришло время отождествить победившую революцию с классическим музыкальным каноном, оказалось, что подавляющее большинство исполнителей – еврейские музыканты, обученные еврейскими педагогами. СССР конкурировал с миром капитализма во всех областях жизни, но пока советские спортсмены не начали регулярно участвовать в международных соревнованиях (в 1940-е годы), существовало лишь две сферы, в которых страна социализма противостояла “буржуазному миру” открыто и в соответствии с общепринятыми правилами, – шахматы и классическая музыка. Оба занятия были еврейскими специальностями, и оба произвели на свет таких кумиров 1930-х годов, как будущий чемпион мира по шахматам Михаил Ботвинник и победители международных конкурсов Давид Ойстрах, Эмиль Гилельс, Борис Гольдштейн и Михаил Фихтенгольц[334].

А потом была война. Гражданскую войну в Испании описал первый журналист страны Михаил Кольцов (Фридлянд), а руководили ею лучшие разведчики и дипломаты, большинство из них евреи. Во время Великой Отечественной войны советский режим говорил двумя голосами: ненависть и жажду возмездия выражал Илья Эренбург, а божественный баритон социалистического Левиафана принадлежал Юрию Левитану. По меньшей мере 40 % убитых на войне московских писателей были евреями. Одним из них был мой дед, Моисей Хацкелевич Гольдштейн, иммигрант из Польши и Аргентины, который в феврале 1943 года писал с фронта моей десятилетней матери: “Мое желание в день 25 годовщине славной Красной Армией, в чиих рядах я нахожусь, чтобы ты училась так, как требует великая партия Ленина – Сталина [sic]”. Месяц спустя, незадолго до гибели, он писал моей бабушке:

Трудно себе представить, как велики страдания народа, находившегося в немецком плену. О страдающей русской женщине тысячелетия будут сказки рассказывать и песни петь. Мужа убили, детей угнали, дом сожгли, а она стоит на пепелище своего дома, как монумент, как образ несгибаемой воли к жизни. Она живет и будет жить[335].

* * *

Некоторые члены советской культурной элиты еврейского происхождения были старыми бунтарями вроде Годл, Ф. А. Морейнис-Муратовой и В. Г. Тан-Богораза, которые оставили слепых отцов, чтобы свергнуть царя, и вступили в революционный век через подпольный мир террористических заговоров, самообразовательных кружков, партийных конференций и сибирской ссылки. Многие из них надолго остались активными “строителями социализма”, но все были вечно “старыми” пережитками прошлого – живыми прародителями и прилежными мемуаристами социалистической революции.

Некоторые – такие как Натан Альтман, Эль Лисицкий и Давид Штеренберг – вошли в революцию через заднюю дверь авангарда и расписывали ее фасад в раннюю пору плакатного мессианства и в решающие годы Великого перелома.