Эра Меркурия. Евреи в современном мире

Перед войной быть комсомольцем еврейского происхождения означало быть интернационалистом и – для Годл и ее детей – патриотом русской высокой культуры. После войны – и по-прежнему в духе ленинско-сталинской национальной политики – это означало еще и гордиться принадлежностью к еврейскому народу. Как писал другой москвич, “не приходится сомневаться в том, что правительство СССР не будет препятствовать этим мероприятиям [по отправке оружия и добровольцев в Палестину], так же как оно не препятствовало помощи республиканской Испании”. Еврейское национальное возрождение равно антифашизму, а значит, советскому патриотизму. “В настоящий момент в нашей жизни произошло невиданное изменение: наше имя – еврей – поднялось на такую ступень, что мы стали равноправным народом. В настоящий момент маленькая горсточка евреев государства Израиль ведет напряженную борьбу против арабского нападения. Это также борьба против английской империи. Это борьба не только за независимое государство Израиль, но также за наше будущее, за демократию и справедливость”[433].

Товарищ Сталин и Советское правительство, согласно еще одному письму в ЕАК, “всегда помогают борцам за независимость” (в то время как “английские и американские сволочи потакают и будут всегда потакать арабам”). Но в конечном счете борьба евреев в Палестине – дело еврейского народа, потому что все евреи – братья по крови. “Сейчас, когда борьба идет не на жизнь, а на смерть, когда война становится все более ожесточенной, когда льется кровь наших братьев и сестер, когда арабские фашистские банды при поддержке англо-американского империализма хотят задушить, потопить в крови героический еврейский народ, мы, советские евреи, не можем молчать и сидеть в ожидании. Мы должны активно помочь беззаветным героям добиться победы, а активно участвовать – это бороться, сражаться плечом к плечу с нашими братьями”[434].

Как говорил о майских днях 1948 года Ицик Фефер, “нас просто атаковали. Ежедневно приходили десятки людей”. И как сообщал в ЦК партии Г. М. Хейфец (заместитель Фефера по ЕАК, главный в нем секретный осведомитель и бывший глава советской шпионской сети на западном побережье Соединенных Штатов), большинство заявителей просили “об отправке в Палестину в качестве добровольцев”:

Заявители в большинстве выступают не только от своего имени, но и от имени своих товарищей по работе или учебе. Большинство заявлений получено от студентов московских высших учебных заведений: Юридического института, Химического института, Техникума иностранных языков, Института химического машиностроения и других.

Имеются заявления от советских служащих – инженеров “Стальпроекта” и Министерства вооружения – и от офицеров Советской Армии. Заявители мотивируют свои просьбы желанием помочь еврейскому народу в борьбе с английским агрессором в создании еврейского государства[435].

Некоторые позволяли себе “неслыханные, возмутительные” (как сказал один из членов президиума ЕАК) заявления в том смысле, что Палестина – их настоящая родина. Но самым неслыханным и возмутительным было то, что подобные заявления делались открыто и коллективно. 3 сентября 1948 года в Москву прибыл первый посол Израиля в СССР Голда Мейерсон (впоследствии Меир), которая родилась в Российской империи. В первую же субботу она посетила московскую синагогу и, поздоровавшись с раввином, расплакалась. Но главная цель ее приезда – и цель нового государства, которое она представляла, – состояла в том, чтобы напомнить евреям всех стран, что их нынешняя родина – не родина. В течение следующего месяца каждое ее появление на публике сопровождалось демонстрациями солидарности советских евреев. 4 октября 1948 года, в Рош га-Шана, тысячи людей пришли взглянуть на нее у московской синагоги. Большинство из них никогда не были в синагоге. Кто-то кричал “шалом!”. 13 октября, в Йом-киппур, большая толпа, сопровождавшая израильских дипломатов от синагоги до гостиницы “Метрополь”, скандировала: “На следующий год – в Иерусалиме”[436].

* * *

Две эти тенденции – этнизация Советского государства и национализация этнических евреев – усиливали друг друга, пока Сталин и новые чиновники Агитпропа не сделали два устрашающих открытия.