Эра Меркурия. Евреи в современном мире

Обращается к Вам человек из молодого поколения взрослых евреев.

В Вас мы видим представителей Великого народа – гения-мученика. Через Вас мы выражаем надежду на свою государственную самобытность и национально-культурную автономию. Мы не должны допустить исчезновения прекрасного народа, давшего миру ярчайших светочей, пронесшего через века гонений, через смерть и муки знамя человеколюбия, интернационализма, беспрецедентную энергию созидания, исканий, открытий, изобретений, мечту о счастье объединенного человечества и веру в прогресс.

Вы единственный в СССР штаб прекрасного народа, и только Вы можете способствовать сохранению Великой нации пророков, творцов, мучеников[428].

Некоторые члены Комитета опасались брать на себя функции партийных органов. (Как сказал старый большевик и опытный аппаратчик М. И. Губельман, “у нас национальный вопрос разрабатывался достаточно ясно товарищем Сталиным, и поправки в него вносить не нужно”.) Но многие другие, в особенности писатели-идишисты, исходили из того, что они действительно представляют еврейский народ и что еврейский народ, переживший национальную трагедию, заслуживает особого к себе отношения[429].

Главным результатом нового отношения к роли комитета стало письмо Сталину от 15 февраля 1944 года, в котором руководители ЕАК Михоэлс, Эпштейн и Фефер предложили создать в Крыму Еврейскую советскую социалистическую республику. Во-первых, писали они, еврейским беженцам из оккупированных нацистами областей некуда и не к кому возвращаться; во-вторых, рост национальных кадров среди “братских народов” сделал “интеллигенцию еврейской национальности” излишней; в-третьих, еврейские культурные учреждения слишком малочисленны и рассеяны, чтобы удовлетворить запросы еврейского населения; и в-четвертых, война привела к возрождению антисемитизма и в качестве реакции на него – еврейского национализма. Еврейская автономная область в Биробиджане слишком отдалена “от места нахождения основных еврейских трудовых масс” и потому неспособна “разрешить государственно-правовую проблему для еврейского народа… в духе ленинско-сталинской национальной политики”[430].

Члены политбюро Каганович, Молотов и Ворошилов (первый – еврей, второй и третий – женатые на еврейках) отреагировали со сдержанной благосклонностью, но Сталину идея не понравилась, и проект умер медленной бюрократической смертью (несмотря на вспышку энтузиазма, вызванную выселением крымских татар). Альтернативный план расселения евреев в бывшей Республике немцев Поволжья был отвергнут Молотовым как очередная безнадежная попытка посадить “евреев – народ городской… за трактор”. “Проблема для еврейского народа” либо не существовала, либо не поддавалась решению “в духе ленинско-сталинской национальной политики”[431].

Первые поражения происходили в недрах аппаратной политики и касались беженцев из бывшей черты оседлости, а не их столичных соплеменников (детей Цейтл, а не детей Годл). После создания государства Израиль все изменилось. В попытке оказать давление на Великобританию и обзавестись союзником на Ближнем Востоке Советский Союз поддержал идею еврейского национального государства, помог Израилю оружием (через Чехословакию) и поспешил признать его независимость. Политика эта себя не оправдала, но самым ярким и, с точки зрения советских чиновников, неутешительным результатом краткосрочного союза с сионизмом был горячий интерес к нему в самом Советском Союзе. Полагая, что они находятся в пределах официальной политики, или не беспокоясь более о ее пределах, тысячи евреев “по крови” выразили охватившие их чувства гордости и солидарности. Как писал в ЕАК один московский студент,

прошу вас помочь мне вступить добровольцем в ряды Армии Израиля. В то время, когда еврейский народ истекает кровью в неравной борьбе, отстаивая свою свободу и независимость, мой долг, долг еврея и комсомольца, быть в рядах его бойцов.

Мне 22 года, я физически вполне здоров и имею достаточную военную подготовку. Помогите мне выполнить мой долг[432].