Эрдейский поход

— Я прошу вас уняться, — заговорил он. — Обоих. Конрад, помолчи. И ты, Золтан, охолонись. Ни к чему нам между собой цапаться…

— Не мешай русич! — процедил угр, не отводя ненавидящего взгляда от немца. — Это не твой спор!

Так… Похоже на давние счёты. Судя по всему, шекелисы Залесья не шибко ладили с пришлыми германцами. И те, и другие занимали в угорском королевстве привилегированное положение. И те, и другие, видать, имели неуёмные аппетиты. В такой ситуации конфликты неизбежны. А порушенная граница между мирами — это сейчас лишь повод.

Случайная (хотя случайная ли?) ссора не осталась незамеченной. Звонко, в последний раз, дзинькнула под сбившимися с ритма молоточками и умерла цимбала. Умолкла дуделка-трембита. Стихли крики. Остановились плясуны. Прервалось веселье. В руках шекелисов заблестело оружие. Русичи тоже потянули из ножен сталь. Люди вскакивали, опрокидывая снедь, шли, топча скатерти и блюда, к спорщикам.

Тишина навалилась на заставу. Пламя заиграло на клинках. С насечкой серебром и без насечки.

Золтан подступил к Конраду. И начальник перевальной заставы, и орденский рыцарь уже держали ладони на рукоятях мечей. Всеволод тоже тронул свои.

Глава 26

— Если бы врата Шоломонарии охраняли не германцы, а шекелисы, оттуда не выползла бы ни единая тварь, — прохрипел Золтан Эшти.

Конрад покачал головой:

— Вы не осознаёте истинную опасность тёмного обиталища, и вам никогда не понять, сколь велика ответственность перед хранителями границы миров…

— Не осознаём? Ты считаешь нас настолько тупыми?

— … И, сдаётся мне, Его Величество Белла Четвёртый, равно, как и его предшественники, не слишком доверяет шекелисам своевольного Эрдея. Видимо, на то имеются особые причины.

Разъярённый Золтан аж побагровел весь. Неужто это и есть та самая правда, о которой говорят, что она колет глаз?

Начальник перевальной заставы вырвал из ножен изогнутый меч.

Оскалился Рамук, не решаясь, впрочем, без приказа хозяина бросится на врага.

— Так что границу между мирами хранят те, кому должно её хранить и кому больше доверия, — невозмутимо закончил Конрад.

Золтан рявкнул что-то на подступавших отовсюду угров.

Угры отошли.

Раду, отложив цимбалу, кое-как оттащил Рамука.

— Нам не станут мешать, — процедил начальник заставы по-немецки, — Я убью тебя сам, сакс.

И нанёс первый удар.

Сабля со свистом рассекла воздух над головой тевтона, неприкрытой шлемом и…

И со звоном отскочила от подставленного меча.

Когда рыцарь успел выхватить свой клинок, Всеволод заметить не успел.

Снова удар. И снова прямой рыцарский меч встретил сабельный изгиб.

Потом удары сыпались так, будто сражались не двое, а добрая полудюжина воинов.

Угр яростно нападал. Немец хладнокровно оборонялся.

Конрад фехтовал мастерски. Не желая поранить противника, но и не давая тому ни малейшей возможности задеть себя. Так в реальном бою рубится только тот, кто в учебном привык драться сразу с несколькими опытными соперниками. Да, тевтон не лгал — он, в самом деле, прошёл посвящение на своей Стороже.

Золтан, правда, тоже оказался мастером сабельного боя, но уж очень мешала горячему шекелису неуёмная ярость. Своим клинком он размахивал сильно, быстро и умело, однако никак не поспевал за немцем, который заранее предугадывал каждый выпад и каждый удар противника.

Посреди заставы образовался живое кольцо, ощетинившееся сталью. Шекелисы с клинками наголо и с заряженными арбалетами угрюмо наблюдали за поединком. Готовые помочь, по первому слову своего сотника, готовые сразиться с любым недовольным победой Золтана, готовые отомстить за смерть вожака в случае его поражения.

Русские дружинники недоумённо поглядывали на Всеволода. Бранко неодобрительно качал головой.

Да, плохо дело. Кто бы не одолел в этой бессмысленной схватке, ничего хорошего в итоге не выйдет. Смерти посла-Конрада допустить нельзя. Гибель Золтана тоже им ни к чему.

— Ладно, хватит, — вполголоса произнёс Всеволод. — Потешились и будет!

Оба его меча выскользнули из ножен. Сам Всеволод шагнул промеж поединщиков. Левая рука обращена к шекелису. Правая — к тевтону. Оба сейчас были заняты друг другом. Поэтому вклиниться оказалось нетрудно.

Первый клинок легко отразил саблю.

Второй с некоторым усилием отвёл в сторону рыцарский меч.

А отразив… а отведя…

Первый упёрся остриём в незащищённое бармицей горло угра, второй — в неприкрытый кадык немца.

Шекелисы вокруг глухо взроптали. Зашевелились русские дружинники. Никто, однако, пока ничего не предпринимать не решался. Ждали…

Конрад молчал. Лишь смотрел насмешливо. То на противника-угра, то на Всеволода. На меч у своего горла даже не взглянул.

— Ру-у-усич! — утробно простонал Золтан. — Не смей вмешиваться в честный поединок! Ты — мой гость, я — хозяин этих мест.

— Немец тоже твой гость, — напомнил Всеволод, — и негоже доброму хозяину обижать гостей.

— Какое тебе дело до этого тевтона?!

Говорить угру мешал меч под подбородком.

— А такое. Тевтон этот мой…

Слово «друг» язык не одолел. Дружбой, правду говоря, тут не пахнет, но…

— … спутник он мой. А ещё — посол. Поднимать же руку на посла недостойно и бесчестно.