Эрик Сати

В начале 1890-х, быстро спустив деньги, подаренные отцом, Сати продал бóльшую часть мебели и переехал в квартиру поменьше, на самой вершине холма Монмартр, рядом со стройкой базилики Сакре-Кёр, на улицу Корто. Сати шутил над своими скромными обстоятельствами, говоря, что его новая квартира так высоко расположена, что из окон можно увидеть бельгийскую границу, а кредиторы просто до нее никогда не доберутся[61]. Кроме квартиры, Сати поменял еще и работу: он ушел из Le Chat Noir из-за ссоры с Салисом к конкурентам – в соседнее кабаре Auberge du Clou. Трактир Aberge du Clou, обставленный в псевдонормандском стиле, привлекал клиентов из числа живших по соседству семей и богемы. В 1891 году владельцы решили открыть в подвале артистическое кабаре, и Сати был нанят пианистом, в его обязанности входило также аккомпанировать представлениям театра теней. Режиссёром театра теней в Auberge du Clou был каталонский художник Мигель Утрилло, и его спектакли привлекли в кабаре соотечественников – Рамона Касаса, Сантьяго Русиньоля и Энрике Кларассо. Все они были центральными фигурами барселонского модернизма. Они приняли Сати в свой круг: особенно им приглянулись его «художественные приемы», которые Русиньоль нашел схожими с художественными приемами их кумира – Пьера Пюви де Шаванна. В своей статье в барселонской ежедневной газете La Vanguardia («Авангард»), куда все члены группы периодически слали депеши, Русиньоль пишет:

Сати направляет все свои усилия на реализацию в музыке того, что Пюви де Шаванн достиг в живописи, а именно на упрощение художественного языка для максимальной выразительности, это, если сказать вкратце, без элегантных оборотов, свойственных испанским ораторам. Сати оборачивает свою музыку в некую рациональную неопределенность, которая позволяет слушателю следовать согласно душевному настрою по дороге, специально проложенной для него, по прямой дороге, устланной гармонией и наполненной чувствами[62].

Пьер Пюви де Шаванн. Девушки у моря, 1879. Холст, масло. Музей Орсе, Париж

Это была не пустая похвала; Русиньоль учился у Пюви де Шаванна в Société de la Palette (Общество палитры) и считал своего учителя «наиболее универсальным гением нашего времени», а также «великим художником и мыслителем». Пюви де Шаванн служил примером для Русиньоля не в последнюю очередь и потому, что нашел в себе силы порвать с официальным парижским искусством, несмотря на успех. Пюви де Шаванн выставлялся на официальном Салоне с 1859 года, в 1872 и в 1881 годах отказался от участия в мероприятии, а в 1890-м стал одним из основателей Национального общества изящных искусств, окончательно разорвав все связи с академическим искусством. Фрески, выполненные Пюви де Шаванном для Пантеона и Отель-де-Виль в Париже, консервативные по сюжету, но радикальные по стилю, стали первой большой работой художника. Пюви де Шаванн часто обращался к хорошо знакомым темам и сюжетам классического искусства, но его ви́дение «старого мира» было новым: уплощенная перспектива, крайнее упрощение форм, приглушенная, часто пастельных тонов, палитра. Прогрессивные деятели искусств восхищались обостренной реалистичностью и мистическим подтекстом работ художника, считая их необыкновенно современными. Например, Стефан Малларме, ощущая внутреннюю тревогу в неоклассических и пасторальных аллегориях Пюви де Шаванна, в одном из своих сонетов прославлял художника за то, что он «ведет свое время» в тишине к художественному пробуждению[63].

Рамон Касас. Богема (Портрет Эрика Сати), 1891. Холст, масло. Библиотека Чарльза Диринга Маккормика, Северо-Западный университет, Эванстон, Иллинойс, США

Простота, ясность, экономия средств: именно эти качества Пюви де Шаванна, по мнению Русиньоля, позаимствовал Сати. Не менее важна также и тематическая связь, так как именно способ адаптации Пюви де Шаванном классического мира служил ориентиром для Сати, который исследовал прошлое как способ двигать искусство вперед. Русиньоль и его друзья называли Сати «греческим музыкантом» и описывали его сочинения как «нареченные… “Греческой гармонией”», но как раз именно вопрос – что считать «греческим» в музыке Сати – был камнем преткновения[64]. Название «Гимнопедия», как мы видели, действительно отражает некоторое увлечение Сати классическим миром.

Эрнест Эбер. Сар Жозефен Пеладан, 1882. Национальная библиотека Франции, Париж