Эркюль Пуаро

– Хорошая моя старушка Бетси, – сказал он и погладил ее длинные пушистые уши.

Натянув старомодную шляпу, он вместе с собакой вышел из дома.

Бесцельная прогулка вокруг виллы постепенно начала успокаивать его до предела натянутые нервы. Он потрепал по шее свою любимую лошадь, перебросился несколькими словами с конюхом, потом зашел на ферму, поболтал с женой фермера. Он шел по узкой тропинке, Бетси бежала рядом, когда перед ним вдруг появилась Венеция Керр на гнедой лошади.

Верхом она выглядела очаровательно. Лорд Хорбери посмотрел на нее с восхищением, с нежностью.

– Привет, Венеция, – сказал он.

– Привет, Стивен!

– Где это вы были? Уезжали куда-то за тридевять земель?

– Да. А она хорошо идет, правда?

– Первоклассная лошадь. Вы видели моего гнедого, что я купил на ярмарке в Четсли?

Они заговорили о лошадях.

– Кстати, Сесилия здесь, – вдруг сказал он.

– В Хорбери-Чейз?

У Венеции не было привычки выражать свое удивление, но тут она против своей воли не удержалась.

– Да. Вернулась вчера вечером.

Они некоторое время молчали.

– Венеция, вы присутствовали на том суде присяжных? Как... он проходил?

Она на минуту задумалась.

– Ну, никто толком ничего не сказал. Вы ведь понимаете, что я имею в виду.

– А полиция не выдала своих секретов?

– Нет.

– Должно быть, вам это очень неприятно.

– Не могу сказать, чтобы мне это доставило удовольствие. Однако все было сносно. Судья вел себя достойно.

Стивен рассеянно срывал листья с куста.

– Послушайте, Венеция, а у вас самой нет никаких предположений относительно того, кто это совершил?

Венеция Керр медленно покачала головой.

– Нет. – Она немного помолчала, очевидно, подыскивая достойный ответ, и, найдя его, улыбнулась. – Во всяком случае, это сделала не Сесилия и не я. В этом я уверена. Иначе она имела бы удовольствие застать меня на месте преступления или я ее.

Стивен рассмеялся.

– Ну, тогда все в порядке, – весело сказал он.

Она заметила какое это принесло ему облегчение. Так, значит, он думал, что... Она отогнала от себя подобные мысли.

– Венеция, – сказал он. – Я ведь знаю вас очень давно, не правда ли?

– Хм, да. А вы помните эти ужасные уроки танцев, на которые мы ходили еще детьми?

– Разве об этом забудешь? Я чувствую, что могу с вами поделиться...

– Конечно, можете. – Она некоторое время не решалась, но потом все же спросила спокойным, деловым тоном: – Это, наверное, касается Сесилии?

– Да. Скажите, Венеция, была ли Сесилия в какой-либо мере связана с этой мадам Жизель?

– Я не знаю, – медленно ответила Венеция. – Я ездила на юг Франции. Пока до меня еще не дошли слухи из Ле-Пине.

– А как вы думаете?

– Говоря по правде, я не удивилась бы, узнав об этом.

Стивен рассеянно кивнул головой.

– Но зачем вам об этом так беспокоиться? – тихо спросила она. – Вы ведь живете порознь? Это ее личное дело, а не ваше.

– Пока она моя жена, это дело в такой же степени касается и меня.

– А вы никак... не можете договориться о разводе?

– Вы хотите сказать, прибегнуть к последнему средству? Я сомневаюсь, чтобы она на это пошла.

– А вы развелись бы, представься к тому случай?

– Да, конечно, если у меня были бы на то основания, – угрюмо сказал он.

– Мне кажется, – сказала она задумчиво, – что Сесилия это знает.

– Да.

Они оба замолчали.

«А ведь у нее характер кошки, – думала Венеция. – Я-то это очень хорошо знаю, она хитрая и ведет себя осторожно».

– Так значит делать нечего? – спросила она.

– Будь я свободен, вы пошли бы за меня замуж, Венеция?

Опустив голову, Венеция сказала, стараясь не показать своих чувств:

– Думаю, да.

Стивен! Она ведь всегда любила Стивена, еще с тех далеких времен, когда они вместе посещали уроки танцев, охотились на лисят, выискивали птичьи гнезда. Стивену она тоже нравилась, но не так сильно, чтобы это могло удержать его от безумной любви к хитрой и расчетливой кошке, к этой певичке из хора...

– И у нас была бы восхитительная жизнь, – сказал Стивен.

Перед глазами его уже проносились заманчивые картины: охота, чай с горячими булками, запах сырой земли и листьев, дети... Сесилия никогда не умела разделять с ним этих простых радостей. Глаза его затуманились. И словно издалека он услышал спокойный голос Венеции.

– Стивен, если хотите... Как вам понравится моя идея? Давайте уедем куда-нибудь вместе, и Сесилии волей-неволей придется дать вам развод.

Он резко перебил ее.

– Боже мой, неужели вы думаете, я смогу поставить вас в такое положение?

– А мне все равно.

– А мне не все равно, – сказал он властно, давая понять, что на этом разговор окончен.

«Вот и все, – подумала Венеция, – а ведь, право же, жаль. Он безнадежен в своих предрассудках, и, тем не менее, он очень милый. Я не хотела бы, чтобы он стал другим».

– Что ж, Стивен, я поеду.

Она тихонько тронула коня. Потом обернулась, махнула на прощание рукой, и глаза их встретились. Все невысказанные из предосторожности чувства отразились в их взглядах.

Свернув с дорожки, Венеция вдруг уронила хлыст. Какой-то проходивший мимо мужчина поднял его и, галантно поклонившись, подал ей.

«Иностранец, – подумала Венеция, поблагодарив его за любезность. – Мне почему-то знакомо его лицо».