Эрнест Хемингуэй: за фасадом великого мифа

«Зеленые холмы Африки» – это история про охоту, и тут стоит, по указанию самого Эрнеста, осторожно обращаться с символами и интерпретациями. Если речь идет об облаве на зверя – это и поиск дичи, и духовные поиски: «Преследование – это счастье», даже название последней части книги предлагает новый взгляд на замыслы Хемингуэя. В Африке Эрнест, похоже, нашел способ избежать nada[48] существования, живя полной жизнью, а не наблюдая, как она протекает мимо. Но она стала для него и «доброй землей», новым Эдемом, где можно было восстановить утраченную невиновность, настоящей землей. «Когда человек чувствует себя, как дома, вне того места, где он родился, это значит, что именно туда ему и суждено отправиться». Эрнест, странник или добровольный изгнанник, постоянно находился в поисках новой земли: Париж, Ки-Уэст, Испания и вскоре Куба или еще Венеция… Поиски Хемингуэя также являются стремлением к настоящему месту, где можно было бы бросить якорь, укорениться. Но настоящим домом Эрнеста еще оставалась литература, сопровождавшая его повсюду и питавшая его память: «Сейчас я хотел только одного: вернуться в Африку. Мы еще не уехали отсюда, но, просыпаясь по ночам, я лежал, прислушивался и уже тосковал по ней».

* * *

Как ни парадоксально, в двух главных африканских рассказах Хемингуэя нет того ощущения счастья и умиротворения, что было в «Зеленых холмах». В «Недолгом счастье Фрэнсиса Макомбера» и «Снегах Килиманджаро» показаны персонажи в тисках страха и всевозможных угроз. Хемингуэй, по его собственному признанию, перенесший немало самого себя в эти два рассказа, вновь обратился к темам, которые были ему дороги: к темам трусости и отваги, мужественности и чести, страха и, конечно же, смерти. Однако эти тексты еще предлагают нам и размышления о роли женщины, а также об ответственности писателя по отношению к самому себе, потому что, согласно Эрнесту, все это относится к литературе. Если Марго Макомбер – это не более чем женщина, «самая хищная и самая обольстительная […], вся закованная в свою женскую американскую жестокость», что делает ее инфернальной, то жена Гарри в «Снегах Килиманджаро», возможно, даже еще более опасна. В этот момент своей жизни Эрнест начал культивировать в себе в отношении «богатых», которых он видел ежедневно, некое недовольство и даже враждебность. Сафари 1934 года было профинансировано дядей Полины, тем самым, что уже позволил им покупку дома в Ки-Уэсте, и Эрнест чувствовал за это свою вину. Но эта вина была ничем по сравнению с тем комплексом неполноценности, что Эрнест чувствовал, видя, как его таланту угрожает роскошь и «ожирение души». «Богатая сука», жена его персонажа Гарри Смита, «эта ласковая опекунша и губительница его таланта», ради которой он сменил свое прежнее существование на безопасность и комфорт. Тем не менее персонаж Хемингуэя, похоже, оказывается более честным, чем он сам, признаваясь, что он сам «загубил свой талант, не давая ему никакого применения, загубил изменой самому себе и своим верованиям, загубил пьянством, притупившим остроту восприятия, ленью, сибаритством и снобизмом, честолюбием и чванством, всеми правдами и неправдами».

Удобно устроившись на вершине успеха своих первых романов и на доходах, получаемых за статьи и фильм, Эрнест, возможно, боялся потерять себя и боролся против этого сползания вниз, написав «Снега Килиманджаро» – одно из самых красивых своих произведений и одно из самых насыщенных; рассказ, в котором он «использовал материал четырех романов, ничего не оставив про запас». «После этого, – признался он Хотчнеру в 1955 году, – мне долго не удавалось написать другой рассказ, так как я знал, что вряд ли смогу сделать так же хорошо, как в «Килиманджаро». Я не думаю, что мне это когда-нибудь удастся»[49].

* * *

Эрнесту потребуется двадцать лет, чтобы вернуться в Африку, двадцать лет, в течение которых его публичная персона постепенно затмит собой человека и писателя. Имидж Хемингуэя, награжденного Пулитцеровской премией в мае 1953 года за повесть «Старик и море», постепенно становился для СМИ более важным и значимым, чем его книги. В августе 1953 года журнал «Лук» заказал ему репортаж о новом африканском сафари. Эрнест, всегда ненавидевший «эту проклятую рекламу», отправился в новое путешествие в сопровождении фотографа, так как, помимо его текстов, публика хотела увидеть великого человека или, по крайней мере, карикатуру на него: охота, бывшая одним из его старейших удовольствий, стала инструментом коммуникации.